35 
Георгий Голицын этим и воспользовался. Все получилось так легко, что он и сам не ожидал. Единственной, кто встретил их у дверей хранилища, была Ефросинья Ниловна.
– Как ваши кошки? – спросил он, и Зоя для музейной старушки моментально перестала существовать.
Та взахлеб принялась пересказывать душке Георгию Викторовичу подробности недавней баталии с живодерами.
– Что, все живы? – улыбнулся он.
– Мне удалось вымолить отсрочку. Я теперь занята организацией приюта для бездомных животных, – важно сказала Ефросинья Ниловна.
– Хотите пустить в музее подписной лист? – пошутил он. – Я готов пожертвовать на кошек.
Ефросинья Ниловна отчего-то смутилась.
– Ах, голубчик, если бы вы знали, как это хлопотно, – пожаловалась она. – И материально тоже. Но ведь природа – это святое? И кошки как ее часть. Они нуждаются в нашей защите.
– Вы совершенно правы, – серьезно сказал он, думая о притаившейся за дверью Зое.
– Значит, вы поддерживаете меня в моем решении?
– Абсолютно.
– Спасибо вам, голубчик, – искренне обрадовалась Ефросинья Ниловна. Он так и не понял, чему. Говорил то, что она хотела услышать, только и всего.
– Я еще с вашей матушкой посоветуюсь.
– Да-да, конечно, – машинально ответил он и напомнил: – Я хотел бы поработать над диссертацией.
– Ох, простите! Заболтала я вас! – Ефросинья Ниловна моментально исчезла, а он вошел в хранилище, где ждала Зоя.
– А если меня здесь увидят, как мы это объясним? – шепотом спросила она.
– Предоставь это мне. Спрячу тебя между стеллажами и накрою картинами великих, – пошутил он.
– Я не пролезу. Я толстая.
– Куда ты денешься. Иди сюда, – поманил он и шагнул в пахнущую слежавшейся пылью темноту.
– Сколько здесь всего! – ахнула Зоя и, не удержавшись, чихнула.
– Ну, давай работать.
Для начала он показал ей несколько заранее отобранных по размеру пейзажей и деловито спросил:
– Что сможешь?
– Все. Это что, и в самом деле стоит бешеных денег? – усомнилась Зоя.
– Как раз на передвижников цена невысока. Но я полагаю, что со временем вырастет.
– Тогда зачем они тебе сейчас?
– Так проще, – ответил он, и Зоя кивнула:
– Сделаю.
Она выбрала одну из картин и деловито принялась за работу. Достала заранее приготовленный им холст, кисти, краски и начала набрасывать контуры будущего пейзажа. Зоя моментально схватывала суть, она была гениальным копиистом. Работа ее увлекла.
– У тебя даже лучше получается, – усмехнулся он, заглянув ей через плечо.
– Это, должно быть, одна из ранних работ. И далеко не лучшая. Извини, что я критикую твоего любимого Васильева.
– Ничего.
– Такое ощущение, что картина недоделана.
– Оставь, как есть.
Она кивнула и, макнув колонковую кисть в белила, принялась за облака, а он, чтобы не сидеть без дела, достал папку с диссертацией и уткнулся в свои записи. Время прошло незаметно. Выходили они вместе, и никто их не остановил. В руках у Зои был этюдник, огромная клетчатая папка, в которой лежали ее рисунки. И набросок новой картины в том числе. Разумеется, никто туда не стал заглядывать.
– До свидания, Георгий Викторович, – вежливо сказал ему охранник. И Зое: – До свидания.
Охранник не знал, как ее имя-отчество, Фоминишной же назвать постеснялся. Не солидно, все-таки художница! Он давно уже к ней привык. Мало того, купил когда-то у Фоминишны одну из ее картинок, березку на лесной опушке, в подарок жене. Той очень понравилось. Березка теперь висела у них в большой комнате и долгими зимними вечерами они с женой то и дело бросали на нее взгляд и невольно вздыхали: поскорее бы весна! Березка была, как живая, и майская зелень такая сочная, а воздух так прозрачен и звонок, что хотелось картину понюхать. Вот-вот пахнет клейкими почками и повеет благостным весенним ветерком. Вот ведь что человек-то может! Охранник с уважением покосился на Зою.
Все прошло гладко. Они вышли на улицу и переглянулись. Он на всякий случай глянул через плечо. Ничего не изменилось. Их никто не преследует, у сотрудников музея нет ни тени подозрения, что кто-то замышляет кражу. Здесь так всегда: по-особенному благостно и спокойно.
– Порядок, – сказала Зоя.
– Когда закончишь? – спросил он.
– За дней пять, неделю. Копии я пишу быстро.
Он кивнул.
– Жду твоего звонка. Сколько ты хочешь?
Зоя смутилась.
– Пять тысяч долларов устроит?
– Сумасшедший!
– Ты их честно заработала.
35 
