73 
— А почему Иванов никакой записки не оставил, если решил покончить жизнь самоубийством?
— Слушайте, а что, все оставляют предсмертные записки?
— Большинство.
— Ну, значит, он не большинство. Раскаяние случилось с ним внезапно. И решение покончить с собой посетило его внезапно. Когда все, в том числе и жена, решили сказать правду, Иванов испугался. Страх и толкнул его на…
— На балкон. А потом с балкона. Все понятно. Если бы лучше знали господина управляющего или хотя бы так же, как я, вы бы поняли, что принимать спонтанные решения было не в его характере. Валерий Валентинович всегда действовал по принципу «семь раз отмерь, один раз отрежь». Но его характер, как я уже понял, вы изучать не собираетесь. А как же экспертиза?
— А что экспертиза?
— Синяк на шее. Словно его слегка придушили. Висок, которым он дважды ударился о тупой предмет. Или тупой предмет дважды ударился о его висок.
— А это уже вы придумали. Коля мне так и сказал: приезжий капитан из Москвы велел так написать. А это уже давление. Превышение полномочий, — прищурился Семеркин.
— О, как! — покачал головой Алексей. — Вам, похоже, посоветовали телегу на меня написать!
— Зачем нам лишняя писанина, — пожал плечами Семеркин. — Вы и сами все поняли. У меня показания десятка свидетелей. Нет ни одного человека, который трактовал бы происшествие по-другому. Кроме вас. А вы вообще спали.
— Слушай, Семеркин, да ты сам-то веришь, что можно с такой точностью попасть на угол стола, спрыгнув с этого балкона? Ну, в лучшем случае будет перелом ноги. И то, если повезет. А можно и ушибами отделаться.
— Значит, ему повезло. То есть, не повезло, -Семеркин наморщил гладкий розовый лоб, соображая, что там все-таки с управляющим? Ежели он решил таким странным способом покончить жизнь самоубийством, то, разумеется, повезло. Потом старлей заметил: — А Сергеев значить мог попасть на этот угол?
— Да, случайно попал, — кивнул Алексей. Который не сомневался, что Паша-то как раз падал с балкона.
— Ну и Иванов случайно попал. Если можно один раз попасть, почему два нельзя?
— Потому что есть такая штука, как теория вероятности. Ты математику в школе изучал?
— Мало ли, кто чего изучал. То теория вероятности, а то невероятности.
— Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Нельзя дважды упасть с одного и того же балкона на угол одного и того же стола. И почему такой странный способ покончить с собой? Петля на шее куда надежнее.
— Кому как нравится. Я тут психологией заниматься не собираюсь. Факты есть факты. Все. Кроме вас мнение у всех единое. А вы спали, -повторил Семеркин.
— Вот это-то меня и пугает. Единственный свидетель, который не заинтересован в делах фирмы и мог бы дать наиболее объективные показания, оказывается без грамма спиртного в полной отключке. А если мне в чай снотворное подмешали?
— Мы это уже обсуждали. Докажите. У кого есть снотворное?
— У одной девушки были таблетки, которыми слона можно свалить, но она отбыла с предыдущим мертвым телом.
— Вот именно: отбыла. Вместе с таблетками.
— Постойте, есть еще моя жена! Как я забыл! Саша! Она что говорит?
— Ничего. Спала, ничего не слышала.
— А удар? Иванов упал с балкона! А он весил никак не меньше девяноста килограммов! Такой грохот должен был ее разбудить, а она ничего не слышала! Значит, ничего не было! Никакого падения!
— Это еще ничего не доказывает. Ваша жена -это ваша жена. Вы можете на нее влиять.
— Послушайте… — вдруг сообразил Алексей. -А ведь получается, что вы меня уговариваете! Могли бы собрать свои бумажки и отбыть восвояси! Так нет же: дождались! И этот тон… Так со свидетелями не разговаривают. Кто вас надоумил?
— Ирина Сергеевна предупреждала…
— Ах, вот оно что! — рассмеялся Алексей. -Понятно теперь, откуда ветер дует!
— Я хотел по-хорошему, капитан. Но если вы не хотите… — и Семеркин привстал.
— Ладно, я вам найду еще свидетелей.
— Слушайте, вам не надоело? Ведь такое про этого Иванова рассказывают! Оставьте вы все, как есть!
— И много дел вы уже таким образом закрыли?
— Я, между прочим, при исполнении, — Семеркин наконец, встал, расправил плечи. — У меня взысканий в личном деле нет, одни благодарности.
— Не сомневаюсь. Ладно, свободен.
— У меня, между прочим, свое начальство есть.
— Да все у тебя между прочим. — Алексей вскочил и первым вышел в коридор.
73 
