Капец
Не понимаю юмора в том, что ггерои оба- просто невменяемые, она- тупая, как пробка, но... 
45 
Вдруг его локоть взяли в тиски сильные пальцы.
- Наблюдаешь? - в самое ухо сказал склонившийся к нему Горанин.
- Фу! Напугал! - вздрогнул Завьялов и обернулся.
Вот он, герой городских сплетен! Куртка расстегнута, без шапки, темные волосы припорошены снежком и холода ведь не чувствует! Через плечо перекинут ремень спортивной сумки. Для похода на рынок маловато. Всем известно, как старший следователь прокуратуры любит покушать. Сумка раздулась, но, судя по тому, как держит ее Герман, там что-то объемное, но легкое. Не продукты.
- А ко мне мать должна скоро приехать, - поймав его взгляд, охотно пояснил Герман. - Ты ж ее знаешь: с полной выкладкой Евдокия Германовна каждый раз прибывают.
Горанин говорил с иронией, но взгляд его заметно потеплел. Мать он любил, а назвали Германа в честь деда, героя Великой Отечественной.
- Как она? - поинтересовался Александр. И не из вежливости, а потому что Евдокию Германовну уважал. С его покойной матерью они были подругами.
- Потихоньку. Звонила на днях. Капусту порубили, кабанчика закололи. А капуста у Германовны знатная! Да ты пробовал. Только деревенская так хороша! Сегодня хотела приехать, да отец заболел. Я бы и сам к ним выбрался, но не могу сейчас. Работа.
- Что-то случилось? - насторожился Завьялов.
- Да все то же. - Горанин обернулся, проверяя, нет ли кого поблизости, и, вновь пригнувшись, сказал: - Поехали ко мне. Разговор не для посторонних ушей, а шептать тебе я не могу. Половины не расслышишь.
Завьялов в нерешительности замялся.
- Брось! - решительно сказал Герман. - Я, что хотел, уже купил. Об остальном Вера Васильевна позаботится. А ты, я гляжу, полную сумку набил? Я на машине. Давай, подброшу тебя, оставим покупки - и ко мне.
- Не стоит. Я много купил, половины не съем. Поедем сразу к тебе, картошку на сале пожарим. Это я еще в годы холостяцкой жизни освоил. Теперь придется вспомнить.
Горанин зашагал к выходу. Едва за ним поспевая, Завьялов снова думал о том, - что у него в сумке? Одежда? Но ее Горанин покупает только в фирменном магазине. Подойдя к машине Герман небрежно швырнул свою сумку в багажник,
...Пока он жарил картошку на сале, Горанин начал разговор:
- Как думаешь, где я вчера был? Александр вспомнил двухчасовое отсутствие друга, но, чтобы не выдать себя, равнодушно пожал плечами:
- Понятия не имею!
- У Федора, больничного сторожа.
- Зачем ты к нему поехал?
- Ну, ты даешь! За свидетельскими показаниями! - важно заявил Герман. - Погоди, я принесу.
Вернувшись с папкой, достал несколько листов, исписанных мелким аккуратным почерком. «Хороший почерк - признак посредственности», - Завьялов вспомнил расхожую фразу и усмехнулся. Потом начал читать вслух:
- «Той ночью я не спал. Сначала обошел здание больницы, потом вернулся в сторожевую и прикорнул на диванчике. Около полуночи медсестра Мария Завьялова открыла входную дверь и выглянула наружу. Я не придал этому значения и вскоре задремал. Прошло около двух часов. Разбудил меня женский крик, а вскоре под окнами сторожевой пробежал человек. Это был высокий мужчина в темной куртке, в руках он держал ломик, похожий на тот, которым я зимой скалываю со ступенек лед...»
- Постой... Он же мне сказал, что в руках у мужчины ничего не было!
- А в каком виде был Федор, когда с тобой разговаривал?
- Ну, чуть-чуть выпивши. Потом все добавлял.
- А! Я же его застал абсолютно трезвым и поговорил с ним, по всем правилам. Официально.
Завьялов нахмурился, вспомнив, как Герман получил показания бабы Тани. Неужели опять надавил?
- Ты читай дальше. Картошку я помешаю. Герман пошел к плите, а Александр вновь уткнулся в листки протокола допроса:
- «... Мужчина показался незнакомым...»
- Как так? - оторопел опер.
- Протрезвел, и память прояснилась, - пожал плечами Герман.
- «Неоднократно он навещал по ночам медсестру Марию Завьялову, чему я был свидетелем. Потому не придал значения тому, что в два часа ночи он пробегал под окнами сторожки. Только утром я понял, что он и есть убийца...»
- Не круто ли, Гора?
- Как есть. Дальше мой вопрос: «Вы смогли бы его опознать?»
- «Вы смогли бы его опознать?» - «Да, конечно. Я знаю, что его зовут Павлом, и два месяца назад он лежал в нашей больнице, где и познакомился с медсестрой Марией Завьяловой...»
45 
