122 
Потапчук только поражался прозорливости Слепого. Непостижимо, что такой вроде бы пустяк, как момент, когда был произведен выстрел, смог ему подсказать, что стреляла женщина. Генерал вновь убедился, насколько бесценен его агент.
– Ну а ты, Глеб, как бы ты действовал на ее месте?
Глеб удрученно покачал головой.
– Мне пока ничего не приходит на ум, генерал. Мне надо побыть одному, сосредоточиться. И тогда, может быть…
– Но у нас нет времени, Глеб! Нет совершенно! Выстрел может прозвучать в любую секунду.
– Не объясняйте мне очевидного.
– И будет ужасно, если твоя задумка не сработает.
– Должна сработать, Федор Филиппович, должна!
Просто надо высчитать, где эта чертова кукла Барби решила стрелять. И мы там должны появиться за десять минут до того, как появится господин Степаныч. И тогда мы победим.
– Послушай, Глеб, а что если нам появляться везде, опережая Степаныча минут на десять-пятнадцать?
Сиверов расхохотался.
– Да вы что, Федор Филиппович! Вот тут уж нас точно поднимут на смех. Представляете, мы появляемся на пресс-конференции!.. Это будет хохма для всего мира. И к тому же таким способом мы можем заложить сами себя.
– Ты, как всегда, прав, дай сигарету.
Глеб подтолкнул пачку, она скользнула по чистому пустому столу. Генерал накрыл ее ладонью, вытряхнул сигарету и закурил.
– Черт побери, меня уже от этих сигарет и кофе воротит!
– Не курите.
– Я не могу. Сигарета мне помогает думать, помогает сосредоточиться.
– Когда приедет Решетов?
Генерал посмотрел на часы, что стояли в углу.
– Минут через десять должен быть.
– Хорошо. Может, он чего-нибудь подскажет, ведь он-то в курсе привычек своего «питомца».
– Да, он в курсе. Но он, честно говоря, всего лишь хороший исполнитель. Он не умеет мыслить так, как ты, Глеб Петрович, и поэтому он навряд ли придумает что-нибудь дельное.
– Я не хочу, чтобы он придумывал, я хочу, чтобы он подсказал. И тогда, Бог даст, мы с вами сообразим, как все устроить наилучшим образом. Кстати, Федор Филиппович, ваши люди привезли то, что я просил?
– Привезли. Со скрипом, с визгом, но все-таки выклянчили. Сам Решетов звонил-. Мы к тому же обещали вернуть изделие, иначе…
– Я все понял, не объясняйте, Федор Филиппович.
А взглянуть можно?
– Пойдем, взглянешь, – генерал и Сиверов поднялись, вышли из кабинета.
В одном из служебных помещений они осмотрели трофей. Правда, Глеб остался не очень доволен, а у генерала то, что он увидел, вызывало взрыв прямо-таки истерического хохота.
– Федор Филиппович, что это вы так веселитесь? – скептично заметил Глеб.
– Да оно ж такое!.. Представляешь, можно подойти и постучать по лбу!
– Подойдите и постучите.
– Да нет уж, уволь. А вообще-то он о мне не нравится.
– Почему?
– Без студийного света оно похоже на труп.
– Типун вам на язык, Федор Филиппович! – Глеб даже рассердился. – Какой труп! Накаркаете еще!..
– Не будь таким суеверным.
– Какие, к черту, суеверия. Малейший наш промах – и мы получаем натуральный труп.
– Накаркаешь!..
– А-а, вот видите!
Генерал стал серьезным.
– Что делать-то будем, Глеб?
– То же, что и раньше: думать. Попробуем вычислить, что может прийти в голову нашему дражайшему объекту.
– Да, но как мы вычислим? Мы же с тобой не психоаналитики, не экстрасенсы. Ты, Глеб, не Кашпировский, а я не Чумак.
– Это точно. Но мы должны быть проницательнее и Чумака, и Кашпировского. И только тогда добьемся успеха.
– Да-а, – генерал опять закурил.
Появился помощник.
– Андрей Николаевич Решетов приехал. У вас в кабинете дожидается.
– Сейчас идем. Пошли, Глеб. Вдруг, все-таки Решетов сможет навести нас на мысль? – «То ли сможет, то ли нет…» – подумал Глеб, не рассчитывая на простое решение этой сложной задачи.
В кабинете Решетов бодрой походкой подошел к Потапчуку, крепко пожал ему руку, потом поприветствовал Глеба.
– Ну что, господа авантюристы, как дела продвигаются?
– Пока дела не продвигаются: нам надо знать, где еще, кроме указанных в расписании мест может появиться ваш подопечный.
– Могу вас порадовать: стало известно кое-что новенькое, хотя определенности не прибавилось…
Глеб напрягся.
– Что же это за новенькое?
– Он попросил изменить расписание своего рабочего дня, передвинуть несколько встреч на более поздний срок, освобождая себе форточку.
122 
