96 
– Лошадь? – попытался угадать Ник. – Собака? У него четыре ноги – это медведь? Кошка?
– Это я, – ответил Эймос Айлд.
Сердце Ника Эпплтона сжалось от боли.
– У меня есть нора, – сообщил Айлд, рисуя в самом низу коричневым карандашом неровный, сплющенный круг. – Она там. – Он ткнул своим длинным пальцем в сплющенный коричневый круг. – Я забираюсь туда, когда идет дождь. И сохраняю тепло.
– Мы сделаем тебе нору, – пообещал Ник. – Точно как эта.
Улыбаясь, Эймос Айлд скомкал рисунок.
– А кем ты собираешься стать, – спросил Ник, – когда вырастешь?
– Я взрослый, – ответил Айлд.
– Тогда чем же ты занимаешься?
Айлд заколебался. Затем он сказал:
– Я строю всякое. Вот смотрите. – Он встал с пола, голова его угрожающе раскачивалась… «Господи, – ужаснулся Ник, – она же сломает ему позвоночник». Айлд с гордостью показал Нику сооруженную им из линеек и пресс-папье конструкцию.
– Замечательно, – похвалил Ник.
– Если убрать один груз, – сказал Айлд, – все рухнет. – Озорное выражение появилось на его лице. – Я думаю убрать какую-нибудь деталь.
– Но ведь ты не хочешь, чтобы все рухнуло.
Возвышаясь над Ником со своей громадной головой и ее замысловатой поддержкой, Эймос Айлд спросил:
– А вы чем занимаетесь?
– Я нарезчик протектора, – ответил Ник. – На шинах.
– А шина – это такое в скибе, которое все крутится и крутится?
– Верно, – подтвердил Ник. – Скиб на это приземляется. На них, точнее.
– А я смог бы так когда-нибудь? Смог бы я стать… – Айлд замялся.
– Нарезчиком протектора, – терпеливо подсказал Ник. Он чувствовал себя спокойно. – Это очень плохое занятие. Не думаю, что оно понравилось бы тебе.
– Почему?
– Потому что, видишь ли, на шинах есть такие канавки… и ты все углубляешь их – и кажется, что там больше резины, чем на самом деле, – но ведь у того, кто купит такую шину, она может лопнуть. Тогда он попадет в аварию и тоже поранится.
– Вы поранились, – сказал Айлд.
– У меня сломана рука.
– Тогда вам должно быть больно.
– Не так уж. Она парализована. Я еще немного в шоке.
Дверь отворилась, и один из черных полицейских заглянул в комнату – его узкие глаза оценивали ситуацию.
– Ты не принес бы мне таблетку морфина из амбулатории? – попросил его Ник. – Моя рука… – Он указал на нее.
– Ладно, кореш, – отозвался полицейский и прикрыл дверь.
– Должно быть, она действительно очень болит, – сказал Эймос Айлд.
– Не так уж сильно. Пусть тебя это не беспокоит.
– А как вас зовут?
– Мистер Эпплтон. Ник Эпплтон. Зови меня Ник, а я буду звать тебя Эймос.
– Нет, – сказал Эймос Айлд. – Мы пока не настолько хорошо знаем друг друга. Я буду звать вас мистер Эпплтон, а вы зовите меня мистер Айлд. Знаете, мне тридцать четыре года. А в следующем месяце исполнится тридцать пять.
– И вы получите множество подарков, – подхватил Ник.
– Я хочу только одного, – сказал Айлд. – Я хочу… – Он вдруг замолчал. – У меня в голове есть какое-то пустое место. Я хочу, чтобы его там не было. Обычно там не было пустого места.
– Большое Ухо, – спросил Ник. – Вы помните о нем? Как вы его строили?
– О да, – ответил Айлд. – Я это делал. Оно будет слушать каждого, а затем… – он замялся, – мы сможем отправлять людей в лагеря. В лагеря для перемещенных.
– А хорошо ли так делать? – спросил Ник.
– Я… не знаю. – Айлд сжал ладонями виски и зажмурил глаза. – Что такое другие люди? Может быть, и нет никаких других; может, это просто фантазия. Вот вы… может, я вас выдумал. Может быть, я могу заставлять вас делать все, что мне захочется.
– А что вам хочется, чтобы я сделал? – спросил Ник.
– Подхватите меня, – попросил Айлд. – Мне хочется, чтобы меня подхватили… и есть такая игра – вы кружитесь, держа меня за руки. И центробежная сила… – Он запнулся и попробовал по-другому: – Вы делаете так, что я улетаю за горизонт… – Он опять запнулся. – Могли бы вы подхватить меня? – жалобно попросил он, глядя на Ника сверху вниз.
– Я не могу, мистер Айлд, – ответил Ник. – Из-за сломанной руки.
– Все равно благодарю вас, – сказал Эймос Айлд. Задумавшись, он прошаркал к окну комнаты и стал вглядываться в ночное небо. – Звезды, – проговорил он. – Туда летают люди. Мистер Провони отправился туда.
96 
