очень нудно 
60 
– Ты ведь принес мне подарок, – с оттенком лукавства продолжала старуха. – Неужели так и унесешь его обратно? Иди сюда, я хочу тебе что-то сказать. Дела подождут, – добавила она, каким-то непостижимым образом догадавшись, что Глеб не торопится последовать приглашению. – Твое от тебя не уйдет, я знаю. Ну, иди! Или ты хочешь, чтобы я сказала это при всех?
Вот этого Глеб совсем не хотел. Остановить разговорчивую старуху можно было, наверное, только пулей, и что то подсказывало ему, что сделать это не сумел бы даже Граф – что-нибудь непременно помешало бы. Он бросил прощальный взгляд на спины удаляющихся преступников. «Да куда они теперь денутся, в самом-то деле? – неожиданно успокаиваясь, подумал он. – Из-под земли достану…»
Снова отодвинув Стояна, который, будто нарочно, опять оказался у него на дороге, Глеб под обращенными на него взглядами толпы зашагал к открытой калитке.
* * *
Едва переступив порог номера, Граф тут же с отвращением содрал с себя и яростно швырнул в кресло пиджак, оставшись в перекрещенной ремнями наплечной кобуры, насквозь пропотевшей рубашке.
– Вот ведь старая галоша! – процедил он, рывками ослабляя узел галстука и стаскивая его через голову, как помилованный висельник веревочную петлю. – Ума не приложу, как я ее не пристрелил!
Грабовский с кривой полуулыбкой опустился во второе кресло, налил себе из сифона теплой газированной воды и жадно выпил. Внутри у него до сих пор все дрожало. Знаменитая пророчица напугала его – он даже не знал, чем именно, – но больше всего он боялся именно того, о чем сейчас толковал Граф: что этот кретин, привыкший верить в силу интриг и оружия, и ни во что больше, рассвирепеет и попытается причинить чересчур разговорчивой и не в меру проницательной бабке какой-нибудь вред. Почему-то Грабовский был уверен, что из этого ничего бы не вышло: пистолет дал бы осечку, или Граф промазал бы (чего с ним, в общем-то, не случалось), или какой-нибудь камень, скатившись с горы и прокатившись, никого не задев, по всему поселку, размазал бы его по мостовой в тот самый миг, как он направил бы на Вангу свою карманную мортиру…
– Обычная юродивая, – разорялся задетый за живое Граф, расхаживая из угла в угол по тесноватой, убого обставленной комнатушке, которая здесь именовалось двухместным люксом. – Старая слепая дура. Черт нас к ней понес… Как же – достопримечательность!
Грабовский хотел спросить, что она там такое говорила насчет его зарезанного брата, но решил, что умнее промолчать. Никто не любит, когда его секреты извлекают на свет божий и выставляют на всеобщее обозрение. И потом, если Граф признает, что старуха говорила правду о его покойном родственнике, ему, да и Грабовскому тоже, придется согласиться с тем, что и все остальное, сказанное сварливой ясновидящей, соответствует действительности, в том числе и провал задуманной ими сделки, и скорая смерть. А пистолет – вон он. Теперь, когда они добрались до места, а Шкипер с Трубачом прибудут с минуты на минуту, Граф больше не так уж и нуждается в помощнике. В случае чего перебьется как-нибудь. Возьмет и пристрелит, чтоб не задавал глупых вопросов…
– А что она говорила-то? – спросил Гроб, решив на всякий случай прикинуться дурачком.
Граф, который возился с пряжкой наплечной кобуры, прервал свое занятие и исподлобья вопросительно уставился на него.
– А ты не понял?
– Да откуда? Я ведь по-болгарски не понимаю. Некоторые слова вроде знакомы, а в общем – каша и каша, хуже какого-нибудь турецкого… Сказала она хоть что-нибудь толковое?
– Да нет, конечно, – не моргнув глазом, солгал Граф. – С какого переполоха? Обыкновенная старая макака. Привыкла жить как королева, чтобы все ей в рот смотрели… Чем-то я ей не понравился, или просто живот у нее схватило, вот она и выдала по полной программе: уходи, мол, нечего на меня глазеть, тут тебе не зоопарк… А по мне, так чистый зоопарк! Кстати, – продолжал он уже другим, серьезным и заинтересованным тоном, – про тебя она сказала, что у тебя вроде есть какой-то дар. Может, хоть тут угадала? А? Ты как – чувствуешь в себе экстрасенсорные способности?
Грабовский отрицательно помотал головой. Он видел, что Граф затевает какую-то очередную игру, и сосредоточился на том, чтобы не угодить в расставленную им ловушку. А в том, что ловушка есть, можно было не сомневаться. Это было одно из любимейших развлечений Графа – окружать собеседника словесными капканами, даже если никакой практической пользы от этого не предвиделось. Просто так, чтобы не потерять квалификацию…
60 
