с удовольствием перечитала 
46 
– Я постучал, но ты не ответила. И тогда я вошел, увидев, что дверь не заперта, – оправдывался Тензин.
Пелена, застлавшая ее рассудок, постепенно рассеивалась.
– Хорошо, что зашел, Тензин, – устало проговорила она.
– Я ведь обещал. Кстати, принес тебе хорошую весть.
Она горько усмехнулась.
– Мне теперь все равно, Тензин.
Он внимательно оглядел ее лицо. Она выглядела изможденной, глаза были тусклыми, припухшими от слез и ничего не выражали.
– Что случилось, Кристина?
– Ничего, кроме того, что мы с Риши расстались, – бесцветным голосом ответила она.
– Ты видела его? Вы поссорились? Почему?
Она обреченно кивнула.
– Он хотел утаить от меня, что провел прошлую ночь с Жозефин. Или ты думаешь, что этого недостаточно, чтобы расстаться с ним?
Тензин показал головой. Ему казалось, что она бредит. Заметив, что она еле стоит на ногах, Тензин взял ее за руку и усадил в кресло.
– Послушай, Кристина, здесь что-то не так. Наверняка вышло недоразумение. – Он сел в кресло напротив нее, не сводя с нее глаз. – Я разговаривал с Жозефин.
– Не уверена, что мне интересно знать об этом, – сказала она и снова болезненно усмехнулась.
– И все же будет лучше, если ты выслушаешь, – настаивал Тензин.
Она безразлично кивнула.
– Я застал Жозефин, как только она вернулась домой, – продолжал Тензин. – Она сказала, что ездила утром делать какой-то очень важный для науки снимок. Древнеиндийский магический шрифт. Вчера она получила письмо от своего дяди с просьбой как можно быстрее сделать и послать ему снимок этой древней гравировки на каком-то камне, лежащем у места, где сжигают тела умерших. Жозефин решила сделать это сегодня, потому что выдалось ясное утро. В десять утра она вышла ловить такси и встретила Риши. Он ехал из Кангры и направлялся к тебе. Заболела его сестра, и ему пришлось прошлую ночь ночевать у сестры. Уж такие у них, индийцев, обычаи. Он очень беспокоился за тебя. Жозефин с трудом уговорила его поехать сначала на поиски и съемки камня – ведь ты все равно раньше часу не освободишься. Он согласился. Они несколько часов разыскивали описанное дядей в письме место. Наконец нашли, и Жозефин сделала снимки...
– Как чертовски романтично... – холодно усмехнулась Кристина. – И загадочно. Вот так, я думаю, и начинаются настоящие любовные романы. Красивая сказка, которую наверняка они сами и сочинили. Он рассказал мне половину. Вторую половину дополнила она. Получилось очень складно.
– Кристина, подумай, зачем им это делать? Зачем сочинять сказки?
– Не знаю. Может, чтобы я поняла, что у них есть своя тайна. – Она снова болезненно усмехнулась. – Но они все равно не смогут быть вместе. От индийского брака Риши не спастись, – мрачно добавила она.
Тензин несколько секунд тревожно всматривался в ее лицо. Она явно не в своем уме.
– Кристина, – снова заговорил он. – Мне кажется, ты все воспринимаешь болезненно и искаженно. Кстати, Жозефин показала мне снимки этой гравировки. Уникальная письменность. Представляешь, ей больше двух тысяч лет!
– Представляю, но это не значит, что они не спали вместе.
Тензин теперь не сомневался, что имеет дело с помутившимся разумом. Бедняжка, что на нее нашло? Откуда этот болезненный скептицизм? Ведь она любит Риши, а Риши любит ее. Они собираются пожениться. Причем здесь Жозефин и какой-то индийский брак? Неужели из-за того, что он не пришел ночевать, Кристина сошла с ума?
– Кристина, послушай, – начал он вкрадчивым голосом. – Ты переволновалась и недоспала. И к тому же, я уверен, ничего не ела. Тебе необходимо отдохнуть. Просто ляг и попытайся расслабиться и ни о чем не думать. А я сбегаю в ресторан и принесу тебе еду.
Она понимающе закивала.
– Конечно, ты прав. Спасибо за заботу, Тензин.
Как только он ушел, Кристина бросилась к портрету Риши. Он по-прежнему стоял на мольберте лицом к окну, хотя и был уже дописан.
Она долго стояла, всматриваясь в портрет. Риши на портрете был тем Риши, которого она полюбила с первой их встречи, еще не зная об этом. Это был идеальный Риши, который клялся, что будет любить ее всю жизнь.
Но теперь из ее жизни ушел другой Риши – настоящий Риши, который лжет. И от первого у нее остался только портрет.
Она сначала хотела уничтожить его, но потом передумала. Пусть этот идеальный Риши останется с ней. Она будет иногда разговаривать с ним, будет звать его, когда ей одиноко. Или когда заблудится в дороге среди ночи. Пусть он навсегда останется для нее тем идеальным Риши, которого создала ее любовь.
46 
