110 
– А вы уверены, что действительно хотите знать? – Арчибальд Артурович на секунду замолчал, прислушиваясь к раздавшемуся где-то в глубине здания глухому шуму, но шум не повторился, и он снова повернул к Лене насмешливое лицо. – Боюсь, что в таком случае мое гостеприимство может показаться вам несколько.., э.., обременительным и даже, я бы сказал, болезненным. Если к вечеру деньги не отыщутся, вас ждет много неприятных минут, уважаемая Елена Павловна. И вас, и вашего супруга.
Лена молчала, стиснув зубами фильтр сигареты и глядя прямо перед собой. Ей пришло в голову, что сигарета похожа на тлеющий бикфордов шнур. Еще она подумала, что это было бы отличным выходом из создавшегося положения: голубой дымок, искры, негромкое шипение, а потом – яркая безболезненная вспышка и темнота, в которой уже не будет ни этого лощеного убийцы, ни Арцыбашева с его деньгами, оружием и камином – совсем ничего… Она понимала то, чего никак не мог понять Арчибальд Артурович: Евгений Арцыбашев не расстанется с деньгами, ради которых он так или иначе убил несколько человек и подставил своего школьного друга. Лена была его вещью, но нет такой вещи, которую нельзя было бы заменить, имея достаточно денег. Теперь у Арцыбашева было сколько угодно денег, и он, пожалуй, даже рад будет заменить бывшую в употреблении жену на новенькую, более позднего года выпуска…
Она как раз хотела изложить Арчибальду Артуровичу эти неутешительные соображения, когда в глубине дома снова раздался шум, в природе которого на сей раз не приходилось сомневаться: где-то в лабиринте роскошных комнат и запутанных переходов хлестко ударил пистолетный выстрел и сразу вслед за ним прогремела автоматная очередь.
Арчибальд Артурович вскочил с неожиданной для его возраста прытью, и Лена увидела то, чего ей не доводилось видеть ни разу в жизни: бездонный зрачок направленного прямо ей в лицо пистолетного дула. Граф взвел большим пальцем сухо щелкнувший курок и негромко сказал:
– Сиди тихо, сука. Вякнешь – вышибу мозги. Поняла?
Лена кивнула, глядя на пистолет взглядом загипнотизированного кролика. Это было по-настоящему острое ощущение – не страх, а какой-то высший, граничащий с экстазом испуг. Адреналина в крови было столько, что он оказывал обратное воздействие: вместо того чтобы заставить жертву сломя голову бежать от убийцы, он заморозил мышцы, лишив их всякой подвижности.
Продолжая держать пистолет направленным в ее сторону, Арчибальд Артурович скользнул к двери, торопливо запер ее на ключ и вернулся к столу. Лена поразилась, увидев его лицо: в нем ничего не осталось от прежней маски светского льва. Теперь перед ней была ощеренная волчья морда, состоявшая из костей, жестких хрящеватых мышц и сухой кожи. Пистолет, казалось, прирос к бледной безволосой ладони, на скулах играли желваки, а большие хрящеватые уши заметно шевелились, ловя звуки усиливавшейся пальбы, которые доносились из коридора.
– Однако, Елена Павловна, я вынужден признать свою ошибку, – медленно процедил этот оборотень, не сводя сузившихся глаз с запертой двери. – Ваш супруг оказался вовсе не таким скучным типом, как можно было подумать поначалу. Вы можете гордиться: он к вам неравнодушен… Но не обольщайтесь: у него ничего не получится. Чтобы взять этот дом штурмом, ему понадобилась бы целая армия.
Где-то в глубине дома с новой силой вспыхнула пальба. Стреляли так густо, что можно было подумать, будто дом и вправду штурмует армейское подразделение. Арчибальд Артурович нервно облизал губы. Это был признак слабости, и Лена поспешно отвела взгляд: он мог выстрелить в нее просто для того, чтобы доказать свою силу.
Стрельба внезапно прекратилась, словно ее выключили. Через несколько секунд в коридоре послышались торопливые шаги, и в дверь забарабанили. Арчибальд Артурович многозначительно повел пистолетом в сторону Лены и навел его на дверь. Лежавший на спусковом крючке палец не дрожал.
– Граф! – послышался из-за двери запыхавшийся голос. – Граф, это я. Соленый!
– Что там у вас? – спросил Арчибальд Артурович, не делая попытки подойти к дверям и не опуская пистолета.
– Какой-то отморозок… Вломился, как танк, замочил Гуся, Семена и Промокашку…
– Наглухо?
– Хоть сейчас закапывай…
– Один?
– Один, мать его…
– Вы его убрали?
Соленый не успел ответить, потому что где-то за его спиной опять вспыхнула стрельба.
– Мы его зажали! – орал Соленый, перекрикивая треск автоматных очередей и редкие хлопки пистолетных выстрелов. – Загнали в угол, теперь не уйдет! Посидите здесь, он сюда не прорвется! Я просто хотел узнать: живым его брать или как?
110 
