Последние отзывы

  58  

Он отдавал должное старинному другу и сопернику. Филарет действительно был честен и несколько раз пытался исчезнуть с горизонта, развалив древний любовный треугольник, который теперь, по прошествии стольких лет, принял совершенно немыслимую конфигурацию. Каждое такое исчезновение сопровождалось тяжелым объяснением с Аленой, подробности которого становились известны Арцыбашеву буквально через час. Цыба выжидал день-другой, давая голубкам помучиться, а потом принимал меры.

Принимать меры было несложно. Чтобы по-настоящему исчезнуть, нужно иметь опыт в делах подобного рода, определенные связи и довольно крупную сумму наличными. Ничего этого у Филарета не было, и всякий раз, как Арцыбашев садился в свой “ягуар” и ехал по знакомому адресу, Филарет оказывался дома – иногда спокойный, иногда злой, а иногда пьяный до неподвижности. “Привет, пропажа! – весело восклицал Арцыбашев. – Ты куда провалился? Я его по всей Москве ищу, а он дома водку пьянствует!” Пару раз ему казалось, что при этом он сильно рискует схлопотать по сусалам, но воспитанный Филарет, испытывавший к тому же чувство вины перед приятелем, которому наставил рога, так ни разу и не отважился выставить его за дверь.

Все-таки он был дурак, и манипулировать им было одно удовольствие.

Арцыбашев понимал, что играет с огнем. Филарет был грозным соперником, и, если бы в свое время он не свалял дурака, уехав в это свое военное училище и доверив собственную судьбу и судьбу Алены почтовому ящику, Лена Арцыбашева наверняка была бы сейчас Еленой Павловной Филатовой – однозначно, как любил говорить один знакомый Цыбы. Евгений всю жизнь боролся со своими комплексами и в конце концов избавился от всех, кроме одного: в присутствии Юрия Филатова он всегда чувствовал себя вторым номером. Тут не помогали ни деньги, ни общественное положение, ни стоявшие у камина латы. Он почти не сомневался, что в конце концов Лена попытается уйти к Филарету, а она была если не всей его жизнью, то, по крайней мере, ее большей и лучшей половиной. Умнее всего было бы избавиться от Филарета раз и навсегда, но Евгений не знал, как это сделать, и тысячу раз проклинал тот день и час, когда собственными руками выпустил этого свирепого джинна из бутылки.

Разумеется, ему был известен способ, с помощью которого можно было “запечатать” любого джинна. Не нужно было далеко ходить, стоило обратиться к тому же Стасу, который мало-помалу сделался правой рукой Арцыбашева, и передать через него энную сумму человеку по кличке Змей, чтобы Филарет раз и навсегда перестал быть проблемой. Но к этому были определенные препятствия. Во-первых, если бы Лена была дурой, Арцыбашев никогда не женился бы на ней. А поскольку она была умна, нечего было и думать о том, чтобы шлепнуть Филарета. С таким же успехом можно было просто отдать этому ублюдку жену, потому что после его безвременной кончины она бы обязательно ушла, и не просто ушла, а стала бы искать способ отомстить.

Во-вторых, у Арцыбашева были на Филарета свои виды, и именно это перевешивало его жгучее желание закопать в землю эту сделавшуюся ненавистной волевую физиономию с квадратным подбородком.

За всеми этими интригами, переживаниями и муками ревности Евгений Арцыбашев не забывал о делах. Он провернул несколько выгодных сделок, укрепивших не только его материальное положение, но и репутацию, и между делом все-таки пристроил Филарета инкассатором в свой банк. Помимо того, что тот оказался действительно неплохим инкассатором, ему отводилась немаловажная роль в плане, который начал складываться в уме Евгения Арцыбашева в тот, казавшийся теперь таким далеким, теплый день мая. По прошествии трех месяцев этот план мало-помалу приобрел четкие и законченные очертания настоящего произведения искусства, и Цыба жалел лишь о том, что этим достижением нельзя будет похвастаться – нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах. Разве что написать на эту тему мемуары и наказать родным и близким опубликовать их после смерти автора. Но какой смысл в посмертной славе?

В конце концов все было подготовлено. Разработанный план, вылизанный до мельчайших деталей, напоминал любовно вычищенный, смазанный и заряженный пистолет, лежащий в ящике стола: достаточно было лишь вынуть его оттуда, снять с предохранителя и нажать на спусковой крючок. Арцыбашев не торопился с этим: он знал, что ему укажут день, когда нужно будет выстрелить. Тем временем лето почти закончилось, и он, прихватив с собой Алену, улетел на Сейшелы. Там было тепло, там не было Филарета, и, что самое главное, десять дней купания в прозрачном море в окружении загорелых нимф, которые напрочь не признавали лифчиков, послужили неплохим прикрытием для визита в Женеву, который так или иначе было необходимо сделать для того, чтобы план сработал как надо. Лететь в Швейцарию прямиком из Москвы было небезопасно, так как об этом могли ненароком проведать те, кому знать этого не полагалось.

  58