5 
Осененный этой мыслью, Грабарь даже остановился, пытаясь, наконец, решить, зачем ему все это нужно. Нет, в самом деле, ему что — больше всех надо? Он немного поразмыслил на эту тему, точно зная при этом, что, чем больше уважительных причин, оправдывающих его нежелание идти дальше, придет ему в голову, тем вернее он, Андрей Грабарь, двинется по следу, уводящему в чащу осинника. Пожалуй, даже несколько гипертрофированное чувство ответственности и долга было одним из врожденных недостатков, которые мешали Грабарю нормально жить среди людей. Ну не получалось у него жить по принципу «моя хата с краю»!
Грабарь переломил вертикалку и на всякий случай проверил стволы. Медные цоколи патронов весело поблескивали на солнце, вселяя в душу уверенность. Пластиковые гильзы были заряжены картечью — охотой на мелкую дичь Грабарь не увлекался, а что касается самозащиты, то тут он всегда предпочитал психологическому воздействию убойную силу. В окрестных деревнях об этом знала каждая собака, и застуканные с поличным нарушители никогда не рисковали вступать с Грабарем в пререкания, справедливо полагая, что лучше не испытывать судьбу. Кто его знает, черта бешеного, что ему взбредет в его контуженную башку? Еще, чего доброго, и вправду пальнет… Пускай не в голову и даже не в брюхо, а, к примеру, пониже спины — что толку? В стволах-то у него картечь! Снесет ползадкицы, а она, задница, у человека одна.
Конечно, никаких задниц Грабарь никому не отстреливал, потому что до сих пор во всей округе не нашлось героя, который рискнул бы это проверить. Но с заряженной картечью вертикалкой Грабарь все равно не расставался: лес — он лес и есть. Случись что, постового мента не дозовешься, потому что нет его здесь, этого самого постового…
Стволы стали на место с негромким металлическим щелчком. Грабарь поправил фуражку и двинулся вперед, думая о том, что он, наверное, на самом деле «того». Ну с чего он взял, что здесь имеет место какой-то мрачный криминал? В конце концов, владелец баклажанной «нивы» мог просто заготавливать здесь веники для бани, а так глубоко в кусты забрался в поисках веток, которые, по его мнению, были получше, чем те, что растут с краю. Грабарю показался любопытным тот факт, что это, самое простое и естественное, объяснение пришло ему в голову последним.
«Война не отпускает, — решил он. — Уж сколько лет прошло, а до сих пор жмурики мерещатся. С таким мировоззрением вам, товарищ сержант, в лесу самое место».
Перед ним возник высокий, чуть ли не по пояс, вал, состоявший из кое-как набросанных толстых сосновых стволов — трухлявых, гнилых, местами обугленных, уже наполовину превратившихся в землю, густо заросших крапивой и малинником. Грабарь знал, что обходить этот вал бесполезно — он тянулся в обе стороны как минимум на полкилометра. Рискуя переломать себе ноги в опасном переплетении скользкого гнилья, он преодолел преграду.
Здесь мелколесье было пореже, и древесный мусор под ногами почти исчез. Грабарь узнал это место: пару лет назад тут пытались-таки навести порядок. Восемь человек в поте лица вкалывали здесь целую неделю, собирая гнилые ветки в кучи, чтобы потом вывезти их на какую-нибудь пустошь и сжечь от греха подальше. Но потом, как водится, возникли перебои с горючим, машины не пришли, и начальство махнуло на все рукой: гнил этот мусор десять лет, и пускай себе гниет дальше.
Грабарь распрямился, сориентировался по солнцу и, стараясь не шуметь, зашагал в избранном направлении. Он сомневался, что водитель «нивы» дожидается его, сидя у сосны, но никаких следов на земле обнаружить не удалось, так что волей-неволей приходилось придерживаться намеченного маршрута. Грабарь сознавал, что запросто может разминуться с человеком, которого искал, но это его не беспокоило: в конце концов, никто не ставил перед ним задачи непременно изловить водителя «нивы». Грабарю нужно было убедиться в том, что лесу ничто не угрожает, а что до машины и ее водителя, то в случае необходимости их можно будет разыскать по номеру.
Вскоре впереди показалась широкая прогалина, посреди которой стояла та самая сосна. Теперь Грабарь окончательно вспомнил это место: именно сюда в позапрошлом году он и нанятые лесхозом рабочие стаскивали сухой валежник. Под ногами у него теперь не было ничего, кроме сухих кочек, что давало ему возможность подобраться к прогалине, не производя шума. Не то чтобы он крался, но и заранее предупреждать водителя «нивы» о своем приближении ему не хотелось.
5 
