106 
Станислава уже не понимала, который час.
"Я никому не нужна, абсолютно никому. Я противна даже сама себе, – и тут появилась спасительная мысль, предельно простая. – Мне надо выговориться, мне надо найти человека, который меня выслушает, который сможет меня успокоить. Я отомщу мужу, так дальше продолжаться не может. Не все в этой жизни решают деньги. Конечно же, не все!
В жизни существуют еще другие отношения, чистые и спокойные, – она вытряхнула из сумочки мобильный телефон, продолжая вести машину. – Вот здесь я остановлюсь", – она воткнулась между двумя машинами, взяла телефон и набрала номер.
В горле пересохло, словно рот был забит сухим горячим песком.
– Алло, алло! – прошептала она в трубку прерывающимся голосом и закашлялась.
– Слушаю, это я, любимая, – раздалось в трубке.
Станислава вздохнула с облегчением.
– Это я, Станислава.
– Добрый вечер, Станислава, – спокойно произнес Серебров. – Я как раз о тебе думал.
– Что ты обо мне думал?
– Я давно тебя не видел и, честно говоря, скучаю. Я не люблю говорить такие вещи, но тем не менее это так.
– Ты где?
– А ты? – задал вопрос Серебров.
– В городе.
Сейчас сориентируюсь.
Я в трех кварталах от Тверской, за Белорусским вокзалом, на Большой Грузинской.
– Что ты там делаешь? – спросил Сергей.
– Сижу в машине, тебе звоню.
– Почему ты не дома?
– Это долго рассказывать, Сергей, это очень трудно рассказывать.
– Что-то случилось, да? – вкрадчиво и ласково спросил Серебров.
– Случилось, Сергей. Со мной все время что-то случается. Можно, я к тебе приеду?
– Можно, конечно, – сказал Сергей.
– Где это?
Серебров объяснил, как добраться, и уже минут через тридцать он стоял у подъезда. Когда белая «Тойота» подъехала, он открыл дверь, помог Станиславе выбраться, взял ее за плечи и заглянул в глаза.
– Ничего не говори, пойдем в дом.
Они поднялись в квартиру. Станислава дрожала.
– Мне кажется, тебе следует выпить.
– Может быть.
– Надо выпить, обязательно. Ты напряжена. Держи, – Серебров налил в бокал коньяк и подал Станиславе. Усадил ее в кресло, погасил верхний свет, оставив включенным лишь торшер в дальнем углу.
Станислава немного успокоилась. Как-никак, Серебров не видит ее заплаканного лица, искусанных губ.
– Сергей, я его ненавижу, я желаю его смерти.
– Успокойся. Зачем желать кому-то смерти? Всегда отыщется возможность все изменить.
– У меня нет такой возможности, он меня не отпустит.
– Как это не отпустит?
– Не отпустит и все. Он держит меня в своих руках, он сделал так, что я полностью от него зависима.
– Погоди, Станислава, не спеши принимать решение. Расскажи все по порядку. Чего ты решила броситься с места в карьер? – Серебров держал в руках бокал с коньяком и не спешил прикоснуться к нему губами. – Тебе надо поспать, успокоиться.
Как говорится, утро вечера мудренее, и решение принимать следует, все хорошенько взвесив, на холодную голову.
Станислава залпом выпила коньяк и протянула бокал мужчине. Серебров налил еще. Станислава курила одну сигарету за другой, курила нервно, не обращая внимания на пепел, который падал ей на туфли.
– Я поехала в поселок, в большой дом, хотела побыть немного в тишине. Мы в последние дни примирились с ним. Я звонила Нестерову несколько раз, чтобы предупредить, но трубку он не брал. И я не знала, где он. В офисе его не было, я поехала за город… – и Станислава рассказала все, ничего не утаив. – ..Это животное лежало на моей кровати. Представляешь, абсолютно голое!
– Кто?
– Кандидат в депутаты.
– Станислава, погоди…
– Я не помню, как его зовут… Горбатенко, кажется, маленький такой, мерзкий… Все знакомые моего мужа – это конченые идиоты, мерзавцы и подлецы.
У них на уме политика и деньги, деньги и политика.
Серебров сделал вид, что не обратил внимания на фамилию кандидата в депутаты.
– Мне кажется, ты все преувеличиваешь, может, оно было совсем не так.
– Сергей! Там были мерзкие шлюхи, такие же, как на Тверской, как у Белорусского вокзала. Мерзкие уличные девки!
Сереброву все стало ясно. Его ловушка сработала, значит, генерал Кабанов смог-таки выдать Нестерову его, Сереброва, мысли.
– Ладно, Станислава, давай я тебя уложу. Ты немного отдохнешь.
– Я не смогу спать, Серебров. Слышишь, не смогу. Я не смогу спать одна.
106 
