очень нудно 
37 
«Заборчик невысокий, но черта с два перелезешь», – остро отточенные пики вонзались в вечерний воздух.
Богатырев честно обошел ограду по периметру.
Дом был построен совсем недавно с учетом последних московских реалий. Непреодолимая без приставной лестницы ограда, будка охранника, автоматические ворота, подземная стоянка, откуда лифт возносил жильцов привилегированного дома прямо к двери квартиры. За широкой остекленной дверью подъезда виднелась буйная экзотическая зелень и низкая стойка, за которой восседал вооруженный охранник-мордоворот.
«Крепость, да и только», – у ворот Герману не удалось обнаружить даже щитка переговорного устройства, через которое можно было бы напрямую пообщаться с жильцами квартир.
Чувствовалось, чужими в этом доме считают всех, кто не живет в нем, и чужих здесь не любят.
"Успел-таки Скворцов отхватить пару сотен квадратных метров в сказочном тереме, прежде чем его поперли из правительства. И чего человеку дома не сидится, снова в политику потянуло? Болезнь какая-то, что ли, – рассуждал Богатырев, идя вдоль металлического забора. – Телекамеры по периметру поставили, – машинально отмечал он, – и на доме возле подъезда телекамеры. Чего только страх с людьми не сделает? Думают, это им поможет. Если захотят кого-нибудь из них пришить, вмиг пришьют. Чем большими деньгами ты крутишь, чем большую власть имеешь, тем большие деньги вложат в твое убийство.
На каждый яд имеется противоядие, на каждую броню – свой бронебойный снаряд. Одни зарабатывают на охранных системах, другие – на подрывных устройствах. Получается, все при деле, все при деньгах – и бандиты, и бизнесмены, и охранники. Нет чтобы заключить джентльменское соглашение о взаимном ненападении. Вот дожили, вот дожили! – не переставал возмущаться Богатырев. – Даже песочниц и детских качелей во дворе не видно. То ли детей они не рожают, то ли боятся их на улицу вывести?
Нет, наверное, все-таки на крыше детская площадка есть. Не бывает дома без детей. Зачем тогда деньги зарабатывать, не для того же, чтобы потом оказаться самым богатым на кладбище?"
Выяснив для себя, что пробраться не то что в дом, а даже во двор для него нереально, Герман для очистки совести по номеру квартиры вычислил окна семьи Скворцовых.
"Красивые у них цветочки на балконе растут, – порадовался за людей Богатырев. – И навесик красивый, полосатый, как матрас. Небось мангал на балконе поставили, – предположил он, рассмотрев трубу-дымоход из красного кирпича. – Сидят по вечерам на воздухе, кофе попивают, шашлычки с коньячком…
Живи не хочу".
Прикрываясь полой пиджака, Герман снял несколько планов цифровой видеокамерой – балкончик, окна, въезд в подземную стоянку-гараж. Будку охранника снимать не стал, побоялся.
"Если надо Сереброву, – решил он, – сам приедет и посмотрит. Мне же мое лицо дорого нетронутым.
Сам Скворцов уже никто, но дом крутой, в нем пара действующих министров обязательно отыщется".
«Волгой», припаркованной в неположенном месте, никто, на счастье Богатырева, не заинтересовался.
Знаки здесь стояли большей частью для непосвященных и служили средством запугивания.
«Теперь навещу генерала Кабанова, и можно будет со спокойной совестью ехать отдыхать».
Жил генерал, как и двое его приятелей, в центре, в хорошем кирпичном доме, но гораздо скромнее. Даже стеклопакеты в окна не удосужился вставить, – такие вещи Богатырев отмечал с первого взгляда.
Старая дверь, ведущая в подъезд, древний кодовый замок, которому впору было справлять десятилетний юбилей. Три кнопки истерлись до такой степени, что набрать шифр можно было с первого раза. Небо над городом уже потемнело, окна квартиры Кабанова сияли ярким электрическим светом.
Богатырев знал, что Серебров больше всего ценит подробную информацию. Чтобы подступиться к женщине, нужно знать ее слабости, знать, каковы у нее отношения с мужем, с детьми, ленива она или, наоборот, «трудоголик», кто она в душе – хранительница домашнего очага или же светская львица.
Полнее всего о человеке может рассказать его квартира. Достаточно посмотреть, какие картины висят на стенах, чьи фотографии выставлены на всеобщее обозрение, какие журналы и газеты читают жильцы, каким цветом выкрашена гостиная, каким спальня.
Герман решил рискнуть, он вернулся к машине и не спеша переоделся, облачившись в затасканный синий халат с потертым шевроном на рукаве. На шевроне при желании еще можно было рассмотреть очертания строительного крана, проступающую надпись «Облмостстрой». Богатырев осмотрел дорогие ботинки и, зачерпнув тряпкой пыль, сбившуюся у бордюра, вымазал ею хорошо выделанную кожу.
37 
