35 
— Нет, просто Черри. — Ксения терпеть не могла этот фильм. Про такого вот зануду, который поехал искать идеальную искусственную женщину, когда сломалась его старая. Любитель запрограммированных эмоций. — Як вам по делу. Можно на «ты»? — спросила она.
Попов внимательно оглядел ее с ног до головы. Ксении показалось, что он прикидывает, как же она устроена. И мысленно подбирает код, чтобы взломать систему. Такой вот техногенный взгляд. А слова просто хамские:
— Я не сторонник уличных знакомств с всякими авантюристками.
— Я не авантюристка, — обиделась она. — Я подруга Жени Князевой.
— Опять! — как-то по-бабьи взвизгнул он. — Сколько можно! Сначала милиция приходит ко мне на работу и задает глупые вопросы, потом какая-то неприятная особа…
— Сам ты неприятный! Я помочь хотела.
— Мне уже никто не поможет! Директор фирмы только что спрашивал, почему мной вдруг интересуется милиция. У нас солидная контора! Совместное российско-германское предприятие! А немцы такие щепетильные! Моя репутация под угрозой! И почему надо было обязательно приходить ко мне на работу?!
— Но я же не на работу… Я после.
— Идите в машину, — прошипел он и цепко схватил Ксению под локоть. Вышедший из офиса толстяк в черном костюме внимательным взглядом окинул обоих. Ксения поняла, что это и есть Хозяин. Только российский или германский?
Она очень мило улыбнулась толстяку и позволила Попову дотащить себя до стоянки. Его машина была такой же невзрачной, как и он сам. Не новая, но и не старая, мышиного цвета, тусклая, но вся словно вылизанная до шерстинки. Попов открыл переднюю дверцу и скрипучим голосом бросил:
— Прошу! Что вы от меня хотите?
— Даже и не накормишь для начала? — Ксения сильно проголодалась, пока ехала на метро, а потом еще его ждала. Симпатичный нахал по имени Алексей зарядил ее своей развязностью.
— Я вас сейчас в милицию сдам, — дернулся Попов. — Как проститутку, которая пристает к порядочным мужчинам.
— Да всегда ты, что ли, был таким порядочным? Ты жил на ее деньги! До того как стать таким занудой, ты сам был проституткой! А про то, как Женька развлекалась, я все знаю! И много еще чего знаю! А насчет милиции…
Он не покраснел, а пожелтел. И не от стыда, а от злости:
— У меня были определенные обстоятельства.
— Ах, обстоятельства!
Ксения сама не ожидала от себя такой наглости. Просто этот человек был ей противен. Он был явно из тех, кто за корректностью и респектабельностью скрывает хамство и откровенный цинизм. Они чётко делят людей на первый сорт и второй, как будто сами вылезли не из той же грязи и не в нее же уйдут.
Он зло сжал свои пергаментные губы. Ксения понимала, что если бы совесть у Владимира Попова была чиста, он тут же вышвырнул бы ее из машины. Прямо в грязь. Но он боялся. Поэтому сдержался, натянул на свое лицо маску безразличия и спросил:
— И где бы вы хотели поужинать?
«Только не у тебя в гостях!» — подумала она. А вслух сказала:
— Мне все равно. Я не привередлива.
30: 0
Ресторанчик, куда привез ее Попов, был маленьким и дешевым. Второсортная забегаловка в полуподвальном помещении, где блюда подают разогретыми в СВЧ-печке, а не готовят на месте из нормальных свежих продуктов. Зато везде удивительная чистота. Суррогатная стерильность еды и до блеска натертых полов, нигде ни микроба, ни вредного, ни полезного, все тщательно убиты. Все в стиле Владимира Попова.
«Он еще и жадина», — подумала Ксения, заглянув в меню. У себя дома она приготовила бы все во много раз вкуснее и за гораздо меньшие деньги. Но пришлось согласиться и на этот ассортимент. Спиртного Попов и себе не заказал, и Ксении не предложил.
«Жадина», — еще раз подумала она.
Он пережевывал пищу тщательно, словно боясь потерять хоть одну драгоценную калорию. О работе его челюстей можно было хоть сейчас снимать рекламный ролик. Ксения никак не могла понять, что же в свое время нашла в нем разборчивая подруга? Или Владимир Попов в то время был совсем другим? Она внимательнее пригляделась к его лицу. Вот если снять с него очки да представить, что волосы у него нормальные, не с залысинами, а спина прямая…
— Где ты познакомился с Женей?» — спросила она.
— Что? — Попов оторвался от своей тарелки.
— А почему ты так нервничаешь?
— Тебе Евгения, очевидно, много про меня рассказывала? Так почему спрашиваешь?
35 
