68 
… — Отлично выглядишь, — сказал бывший муж, целуя Ксению в щеку.
И ей сразу стало противно от театральности этого жеста, от его банальных слов, неброского галстука и темного костюма. Он вел себя так, словно был на сцене, и Ксения гораздо охотнее простила бы своему бывшему, если бы прямо сейчас, без всяких предисловий, он бросил бы на пол свой дорогой пиджак и так же нетерпеливо начал бы снимать с нее черное вечернее платье.
Но у него имелся свой сценарий на весь этот вечер. Сначала ужин в ресторане, обязательные объяснения, танцы, букет цветов, потом тихим голосом испрошенное разрешение остаться. «Какой идиот придумал все это? — подумала Ксения. — И зачем?»
Тот, кто раз и навсегда изобрел этот обязательный для мужчины и женщины ритуал, никогда не любил. Ибо о какой любви может идти речь, когда ты глядишь в залитую соусом тарелку? Если бы все произошло сейчас, в этой полутемной прихожей, она поверила бы ему и простила, но уже выйдя на улицу, к машине, поняла, что они теперь навсегда чужие люди. По-прежнему друг друга любящие, но все равно чужие.
— Так что это был за парень, к которому ты хотела напроситься в гости? — спросил он, поворачивая ключ в замке зажигания. И Ксения не поняла, подлинная ли это ревность, или тоже один из обязательных элементов ритуала?
— Так. Пустяки.
— Там все кончено? — поинтересовался он слишком уж безразлично для рассерженного ревнивца.
— Даже не начиналось. — От исключительно банальных фраз, которые произносил бывший муж, к ней начала возвращаться та ирония, которой ее научила Евгения Князева. Интересно, а в постели он стал таким же? Вместо прежней страсти — дежурный набор ласк, которые в прейскуранте женщины отметили звездочками благодарных поцелуев.
— Я тебя не узнаю, Ксюша. Раньше ты была доброй.
— А ты… — Обидные слова чуть не сорвались с языка, но она сдержалась.
Он остановил машину возле цветочницы и через несколько минут положил Ксении на колени роскошные розы. Но ничего уже нельзя было изменить. Ксения слишком хорошо знала этот сценарий. Раньше они оба были очень изобретательны. Отсутствие лишних денег порождало маленькие уловки. Ксения каждый день экономила несколько монет, то проходя пешком пару остановок вместо того, чтобы сесть на автобус, то отказывая себе в мороженом или другой мелочи. Он тайком брал у своего однокурсника чертежи, потому что имел способности именно к инженерной графике. Обмениваясь маленькими подарками, каждый чувствовал себя хитрее другого.
— Зачем все это? — спросила она, когда бывший заказал дорогой ужин. Слишком дорогой.
— Я просто не знаю, как еще замолить свои грехи.
— И платить большие деньги — это способ?
— Неужели, прожив столько времени с Женей, ты так и осталась идеалисткой?
— Расскажи мне все честно. Ведь я знаю: ты искал с ней встречи. Зачем?
— Рассказала все-таки? — скорее всего, он подумал на Евгению, а не на свою нынешнюю любовницу.
— Ты что, вернуться к ней захотел?
— Нет. Просто хотел попросить помощи.
— Какой помощи?
— Я хотел бросить свою работу и…
— Свою любовницу. Но неужели ты не знаешь, что Женя могла предложить тебе только одного рода помощь.
— Да она вообще не захотела со мной разговаривать!
— Так это ты ей звонил? Перед матчем?
— А если и так?
— С украденного мобильника?
— Ну ты вообще… Не поверишь, уже целый год я ищу выход. Мне кажется, что моя жизнь — это тупик в чьих-то чужих хоромах. Такое чувство, что я достиг своего потолка. На минутку выползаю из своего тупика, и тут же, испугавшись, ныряю обратно.
— Но можно ведь и стену пробить, — улыбнулась Ксения. Интересно, долго он сочинял этот впечатляющий монолог?
— Что?..
— Я говорю, что не обязательно искать свой путь через чужие хоромы. А вообще — хватит. Тебе что-то от меня нужно. Но ты ведешь себя так, словно я посторонняя женщина, которую тебе обязательно надо соблазнить. Ты разучился быть самим собой.
— Ну, хорошо, — вздохнул он. — Я все время думаю об этом наследстве. И было бы здорово, если бы кроме нас не было других претендентов.
Ксения вздрогнула:
— Послушай, а где ты был во вторник вечером?
— Я? Во вторник? — Его рука нервно начала перекладывать лежащие рядом столовые приборы. Ровненько, в линию. — Дома.
— Нет.
— Во вторник?
— Вечером.
— Ксюша, я не помню. Пойдем танцевать?
68 
