Последние отзывы

  65  

— Тебе хорошо? — хрипло спросил он.

— Да, — шепнула она, хотя мысленно сказала совсем другое: «Заканчивай поскорее». Когда приятные покалывания прошли, терпеть на себе его горячее тело уже не слишком хотелось.

Раньше, по любви, это приносило ей особенное удовольствие, когда муж становился вдруг эгоистом и даже делал больно. Но она была счастлива только уже оттого, что доставляет радость ему. А сегодня не смогла удержаться от очередного глупого вопроса:

— Зачем мы это делаем?

— Не знаю, как ты, а я после этого крепче сплю, — ответил Герман и отвернулся к стене.

А Ксении не спалось. Прошлые ночи она часто просыпалась от страха, а сегодня не хотела отключаться, потому что боялась завтрашнего утра. Герману ничто не мешало найти постель, где ему будут больше рады. А ей также ничто не мешает найти того, кто просто воспользуется ее одиночеством.

«А почему бы ему здесь не остаться?» — подумала Ксения и заснула с мыслью, что надо бы за завтраком об этом у Германа спросить.

…Он молча пил кофе и вопроса словно не услышал.

— Герман, ты можешь не снимать квартиру. Это же так дорого!

— Не дороже денег. А деньги — дерьмо.

— Но ты же нигде не работаешь!

— Ты тоже.

— Я — женщина.

— А я мужчина. Половой признак еще не есть клеймо раба. Я хочу оставить за собой право говорить приятные вещи тем, кто мне действительно приятен.

— Но при чем здесь…

— При всем. Работая, ты включаешься в сообщество тех, с кем должен считаться. Ну кто, скажи мне, может в лицо крикнуть своему начальнику, что он идиот?

— Но, если никто не будет работать…

— На другого.

— Что?

— Фразу надо закончить так: если никто не будет работать на другого, то он будет работать на себя самого.

— Хорошо, — сдалась Ксения. — Но почему ты не можешь ко мне переехать?

— Не к тебе. Это квартира Женьки Князевой. А ее убили.

— Ну и что?

— А если это сделал я?

Он улыбался, но Ксении было не до смеха.

— Герман, но зачем?

— А затем, что ты опоздала, девочка Черри. — Ксения не знала, почему ни разу не напомнила Герману о том, что он на целый год младше. — Почему ты не предложила этого в тот день, когда я просил?

— Когда?!

— Когда я предлагал договориться.

— Но я же не знала…

— Ты и сейчас в том же положении. Нет уж, давай каждый останется при своих проблемах.

— У тебя кто-то есть? — спросила Ксения.

— Типично женская логика. Если мужчина не хочет трахаться с ней каждый день, значит, у него кто-то есть. Без вариантов. А вчера я подумал о тебе лучше.

— Я хотела этого для тебя.

— Для меня сделай, пожалуйста, парочку бутербродов. С собой. Только не таких тупых, какие делала Валентина. Положи зелени, огурчика. Прояви фантазию, не как сегодня ночью в постели.

Ксения обиделась и не собиралась больше с ним разговаривать.

— И даже не спросишь, приду ли я еще? — спросил Герман уже в дверях. — Думаю, судьба сведет. Ты, кстати, не знаешь, куда исчез тот парень из общаги? Который заикается?

— А зачем тебе Толя?

— Затем, что ты не поверишь. Несмотря на свою скрытность, Женька один раз была со мной откровенна. Теперь это дорогого стоит. Ну, пока!

30: 15

«Теперь это дорогого стоит», — повторила про себя Ксения, моя посуду на кухне. Она никак не могла зацепиться за одну очень важную мысль. Вернее, не могла сделать правильного вывода из того, что казалось ей подозрительным. Все они говорили о Жене Князевой по-разному. Либо она меняла свой стиль поведения с каждым новым романом, либо кто-то из шестерых врал.

Почему Герман так интересовался Анатолием Воробьевым? Именно им?

Ксения не знала, как построить свой день. Лежать до вечера на диване перед телевизором? Поехать по магазинам? И вдруг подумала с ужасом, что ей не нужна новая одежда. Вообще никакая не нужна, потому что глупо привлекать к себе мужское внимание, если не хочешь случайных знакомств. Немыслимо привести кого-то в эту квартиру, где произошло столько человеческих драм. Ксения чувствовала, что даже воздух ее заразный. Хотелось сорваться наконец и сделать что-нибудь неожиданное, абсолютно нелогичное.

— Мне надо прогуляться. Просто прогуляться, — сказала Ксения пухленькой темноглазой девушке в зеркале, беззвучно приоткрывшей несколько раз ротик-вишенку. — Согласна ты со мной или нет, но мы сейчас будем одеваться.

  65