очень нудно 
60 
– Да-да, конечно. Может, попьем чаю?
– Давай, – согласилась Инна.
– И еще, я хочу есть. Я всегда по ночам хочу есть.
– Знаешь, Олег, холодильник забит едой. Бери что хочешь.
– А разве ты мне не приготовишь?
– Конечно, приготовлю.
Инна достала из холодильника масло, ветчину, расставила на столе чашки. Вскоре засвистел, заверещал вскипевший чайник, и сидящие друг против друга супруги рассмеялись.
– Ты так редко бываешь дома.
– А, дела, – отмахнулся Олег, – я бы, конечно, хотел работать в городе, но ты же знаешь, здесь для меня работы не нашлось.
– Слава Богу, что все так хорошо решилось.
– Да, хорошо, – подтвердил Олег, но лицо его стало грустным.
– Что? Что-то нет так? – участливо спросила Инна и пригладила чуть растрепанные со сна волосы.
– Я даже не знаю, как тебе все объяснить…
– А ты расскажи, как есть, вдруг я смогу понять.
– Не знаю, не знаю, боюсь рассказывать.
– Что? У тебя появилась женщина? – напряглась Инна, и ее губы дрогнули.
Олег в ответ даже не усмехнулся.
– Да?! Да?! – настойчиво переспросила Инна, – Да брось ты, дорогая, какая женщина! У меня на них нет времени.
Инна с облегчением вздохнула, она боялась только одного – что Олег может ее бросить, может разлюбить.
И поэтому каждую неделю она тщательно готовилась к приезду мужа, приводила себя в порядок, ходила к дорогой массажистке, делала прическу, хорошо одевалась, готовила всякие вкусные блюда, желая порадовать Олега.
Последние два года они жили очень хорошо. У них была роскошная квартира в хорошем районе, были деньги. Инна могла позволить себе поехать отдохнуть.
Когда у нее кто-нибудь спрашивал, где работает Олег, чем занимается, она отвечала чуть небрежно:
– Работает и работает.
– А где?
Она пожимала плечами:
– Какое-то секретное производство, секретная лаборатория. Я, честно говоря, не знаю.
– А… – понимающе кивали головой собеседники.
– Да-да, я ничего не знаю Он не говорит, а я и не спрашиваю, не лезу к нему в душу с разговорами.
– Правильно делаешь. Вот поэтому так хорошо и живете.
Перед Олегом уже давно стояла тарелка с едой, но он к ней не притрагивался.
– Знаешь, Инна, – опустив голову и сжав кулаки, сказал Олег, – я хочу все бросить. Я хочу уйти с этой работы.
Инна вздрогнула.
– Как уйти? Куда?
– Я еще не знаю. Но хочу уйти.
– Что-то случилось, дорогой? Объясни. Я тебя не понимаю. Тебе же нравилась твоя работа. Да и зарабатываешь ты очень много. Мы ни в чем не нуждаемся, дети ходят в хорошую школу.
– Не в этом дело, – Олег махнул рукой. – Об этом нельзя говорить, но мне нужна твоя поддержка. Я сам не могу решиться.
– Да, говори, я тебя поддержу, пойму. Поверь мне.
Олег напрягся, вновь сжал кулаки. Он бы в смятении. Он не мог решиться и откровенно рассказать Инне о том, где работает и чем занимается. А говорить какими-то намеками он не привык. Или молчать – или уж рассказывать все.
Инна почувствовала смятение мужа, ощутила его нервное напряжение. Она взяла бутылку коньяка, поставила на стол две рюмки, наполнила их и, глядя в глаза мужу, прямо в его погасшие глаза, сказала:
– Выпей и все расскажи. Ведь мы всегда делились с тобой и плохим и хорошим.
Олег взял рюмку, поморщился и одним глотком, как горькое, но необходимое лекарство, проглотил коньяк.
А затем тут же налил себе еще и выпил, даже не закусывая.
– Где сигареты? – спросил он у жены.
Инна подала пачку и поставила на стол пепельницу.
Олег закурил и стал барабанить по столу пальцами.
– Ну, говори.
– Я занимаюсь очень плохими вещами, ужасными вещами…
Сердце Инны сжалось, ей показалось, что она теряет сознание. Она даже прикрыла глаза, веки задрожали.
Олег медлил. Он был похож на человека, решившего нырнуть на большую глубину. И для этого ему надо было сконцентрировать силы, набрать полную грудь воздуха.
– Все, что я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами. Мне тяжело, мне очень тяжело, поверь.
Но я хочу, чтобы ты это знала. Я, конечно, дал подписку, что буду молчать о том, чем я занимаюсь…
– Конечно, Олег, как же иначе, ведь ты работаешь на оборонку.
– Да ни на какую оборонку я не работаю – махнул рукой Олег и, схватив бутылку, быстро налил себе еще рюмку.
Инна смотрела на мужа и не узнавала его. Такой растерянности, такого испуга она уже давным-давно не видела. Раньше, когда заболел ребенок, вот так же дрожали руки мужа, таким же затравленным и испуганным был его взгляд.
60 
