– Ух ты! – вскрикивает Галка и вся лучится от удовольствия. – Вот это я понимаю! Ты среди нас просто рекордсмен!
– По какой части, если не секрет? – внезапно слышим мы мужской голос.
М.А. собственной персоной.
– Доброе утро, – склоняем мы головы в приветственном кивке.
– Доброе, – соглашается он, сохраняя на лице официальную улыбку. – Так поделитесь, в чем наша Ольга Николаевна рекордсмен?
«В охмурении мужиков на семь лет моложе себя», – я знаю, именно это вертится у Галки на языке, но она берет себя в руки и, кокетливо потупив глаза, отвечает:
– По части плавания.
Ого! Надо же было такое придумать. Хотя, я понимаю, Галке просто не пришло в голову ничего более подходящего. Я невольно начинаю смеяться.
– А что в этом смешного? – недоумевает М.А. – Вы ходите в бассейн?
– Раз в неделю, – сквозь смех отвечаю я. – И все мои успехи заключаются в том, что за сорок пять минут сеанса я проплываю четыре дорожки.
– А они? – М.А. прищуривается.
– Они умирают на трех.
– Завидую, – неожиданно говорит М.А.
– Кому? – удивляюсь я.
– Вам. Сам никак не дойду да бассейна. – Он изображает прощальный кивок и покидает нас.
– Нет, ну какой все-таки мужик, – с тоской в голосе произносит Галка. – Жаль только – не про нашу честь.
Она всегда так говорит, а я всегда в таких случаях отвечаю ей вопросом: «Как там наш Колюня?» – кто-то же должен ей хоть изредка напоминать о взятых на себя двенадцать лет назад обязательствах. Но сегодня я крепко стискиваю зубы и молчу. Галка берет с меня слово испить чуть позже кофе и удаляется в свой кабинет. Я бреду в свой, включаю компьютер, поливаю цветы и усаживаюсь за стол с единственным желанием наконец-то выкинуть из головы события субботы. Не получается.
Узнав в будущем папаше Колюню, Жаннета впала в ступор.. Собственно, мы все трое пребывали в примерно одинаковом состоянии, только они – у входа, а я – в соседнем зале. Честно говоря, там я и решила остаться до тех пор, пока Колюня не покинет помещение. «К чему усугублять ситуацию, – думала я. Однако Жаннета считала иначе. Очнувшись от первого шока, она повернулась в мою сторону и призывно махнула рукой. Колюня вторично вздрогнул и тоже повернул голову. Ужас, исказивший его лицо при появлении Жаннеты, сменился гримасой обреченности. Два свидетеля – это уж слишком.
– Привет, – сказала я, подойдя к ним. – Может, присядем и поговорим?
Жаннета благодарно взглянула на меня. Мы расселись вокруг столика и заказали по двойному эспрессо.
– Ну, – спросила Жаннета, сделав несколько глотков и от этого придя в себя, – что будем делать?
И тут Колюня поразил меня. Нет, он не стал биться головой о стол. Не стал стенать и оправдываться. И уж тем более не стал крыть Галку на чем свет стоит (хотя, признаться, было за что). Он размешал сахар в своем кофе и ровным голосом сказал:
– Решать тебе. Если тебя смущает мое отцовство и ты предпочла бы, чтобы отец ребенка, которого ты собираешься усыновить, был тебе неизвестен, то тогда пьем кофе и расходимся. Если же для тебя это не имеет значения, то задавай свои вопросы.
– Какие вопросы? – спросила ошарашенная Жаннета.
– Ну, конечно, не о том, как я дошел до жизни такой, – усмехнулся Колюня. – Ты ведь хотела что-то уточнить по поводу моего здоровья, верно?
– Верно, – кивнула Жаннета, – но, честно тебе скажу, я еще не успела понять, имеет для меня значение твое отцовство или нет.
– Понятно, – произнес Колюня. – Тогда думай. Вот, смотри, – он взял с рядом стоявшего стула папку, – здесь результаты обследования, которое я проходил с полгода назад. Там чего только нет. Отдаю тебе и надеюсь, – он криво улыбнулся, – ты не станешь носиться по городу и оглашать мои маленькие физиологические тайны.
– По городу я, конечно, носиться не стану, – медленно начала Жаннета, – но как же Галка?..
И тут Колюня поразил меня вторично.
– Здесь ничего не поделаешь, – сказал он, откидываясь в своем кресле, – это наши с Галкой проблемы, и мы сами будем в них разбираться. Но я знаю, что вы старые подруги, и поэтому не могу просить вас о том, чтобы вы ей ничего не говорили. Поступайте как знаете. Это ваше право.
Мы с Жаннетой открыли рты.
– А мне придется решать проблемы уже по мере возникновения, – усмехнулся он.
Невеселая это была усмешка. Я почувствовала, как у меня заскребло на душе. Вот уж мерзкая ситуация!
Колюня одним глотком осушил свою чашку, достал из внутреннего кармана пиджака деньги, бросил их на стол и поднялся: