109 
Последние слова прозвучали почти повелительно.
«Черта с два, – с лихорадочной язвительностью подумала Ирина. – Кто же так шаманит? Ни бубна, ни трещоток, ни даже завалящего жезла с горностаевым черепом на конце… Сейчас он скажет, что ничего не вышло, повторит все еще пару раз и потребует денег за сверхурочную работу. Дам ему денег, пусть отвяжется. Сама приперлась, как последняя дура…»
Несмотря на эти мысли, она почувствовала, что начинает дрожать. Не сходи с ума, сказала она себе.
Достаточно того, что тебя сюда занесла нелегкая.
Ну, а.., а вдруг?..
– Я здесь, – сказал вдруг из-за портьеры спокойный бесцветный голос. – Я пришел. Кто меня звал?
Ирина обмерла… Она не могла ни пошевелиться, ни крикнуть, она могла только слушать этот до боли знакомый голос и смотреть на тяжелые складки портьеры, на которых и в самом деле начало медленно разгораться неяркое пятно холодного зеленоватого света, – Дух земли, – едва слышно прошептал Волков, и Ирина не сразу поняла, что он обращается к ней. – Это их цвет – зеленый… Здравствуй, лишенный плоти брат, – продолжал он в полный голос, обращаясь к портьере. – К тебе пришла женщина, которую ты знал в прежней жизни.
– Я не помню прежней жизни, – ответил из-за портьеры бесстрастный голос Глеба. – Я не помню ни женщин, ни мужчин.
– Но она помнит тебя, – сказал Волков. Он был доволен: все шло как по маслу, а Слепой и вовсе был великолепен. Видно, засиделся в своей золоченой клетке, захотелось парню поразвлечься… – Она пришла издалека, чтобы говорить с тобой.
– Пусть говорит, – все также бесстрастно уронил голос, и Волков сделал в сторону Ирины предупреждающий жест – молчите. Впрочем, он напрасно волновался: Ирина не смогла бы выдавить из себя ни звука, даже если бы очень захотела.
– У меня есть к тебе личная просьба, брат, – сказал Волков совсем уже панибратским тоном. – Стань на время видимым для наших глаз, чтобы наше общение было полным. Надеюсь, для тебя это несложно?
– Для меня это безразлично, – ответил голос. – Я выполняю твою просьбу, «Тысяча и одна ночь, – подумала Ирина. – Сейчас из бутылки повалит дым…»
Но сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется.
Волков шагнул к портьере и широким жестом отдернул ее в сторону.
Ирина увидела Глеба.
Ошеломленная, почти теряя сознание, она поднялась на подгибающихся ногах и нетвердо шагнула вперед. Волков загородил ей дорогу вытянутой рукой, и она ударилась в эту руку грудью и остановилась.
– Говорите, – сказал ей Волков.
Глеб был одет во что-то черное, сливавшееся с темнотой, и только лицо, казалось, светилось собственным зеленоватым светом… Да нет, не светилось, а было освещено извне, потому что Глеб слегка щурился, его чувствительные глаза не переносили прямого освещения, и он даже в пасмурную погоду носил слегка притененные очки. Теперь очков на нем не было. В самом деле, зачем призраку очки? В самом деле, зачем? Чтобы свет не резал глаза…
Ей внезапно стало все ясно. Ей стало так хорошо, как не было уже давно. Глеб смотрел на нее, равнодушно щуря глаза, явно не узнавая, но это была сущая ерунда по сравнению с главным: он был жив. Эти мерзавцы похитили его, отобрали у него память, но он был жив, и значит, все можно было исправить, все начать сначала…
– Глеб! – крикнула она так, что Слепой вздрогнул и посмотрел на нее более внимательно. – Это я, Ирина! Ты жив, Глеб! Пусти, мразь! – сказала она пытавшемуся удержать ее Волкову, оттолкнула его и бросилась вперед. Портьера упала, скрывая нишу, и она, добежав, рванула ее изо всех сил, с треском и шумом обрушив тяжелую ткань на пол, но ниша уже была пуста, лишь светилось на ее задней стене расплывчатое пятно зеленоватого света да чернела в углу узкая щель приоткрытой двери. В нише пахло табаком и одеколоном, а с расположенной за дверью лестницы доносились быстро удаляющиеся шаги.
Ирина ринулась туда, но крепкая рука ухватила ее за ворот плаща и рывком вытащила из нищи.
– Я же говорил: не надо ничего делать без моего разрешения, – почти спокойно, но с издевательскими нотками в голосе сказал Волков. – Вы же все испортили.
Позади него уже стояли три женские фигуры.
Двое из них были Ирине знакомы: заведующая библиотекой и ее подруга с лошадиным лицом.
Третью, молодую рыжеволосую девушку, она видела впервые.
– Убрать, – жестко сказал Волков, толкая Ирину им в руки. – Умыть, привести в порядок, объяснить, во что она себя втравила, и запереть… пока.
109 
