очень нудно 
84 
– Да, – сказала Ирина, – наверное. Не знаю.
Она курила, отвернувшись к окну, и рука с зажатой между пальцев сигаретой мелко дрожала, выдавая ее волнение, близкое уже к нервному истощению.
– Прости, – мягко сказала Светлана, – я лезу не в свое дело… Так ты приехала, чтобы поговорить.., с ними?
– С ним, – не оборачиваясь, сказала Ирина. – Я была к нему несправедлива.
– Наверное, ты его очень любила, – сочувственно заметила Светлана. Ирина опустила голову, сдерживая слезы. Что она здесь делает? Почему откровенничает с совершенно незнакомой женщиной, которая вдобавок моложе ее лет на пять, если не больше? Зачем приехала сюда и зачем сидит в этом тесном, набитом бумагой кабинетике?
– Как его звали? – спросила Светлана.
– Глеб, – ответила она. – Глеб Сиверов.
Заведующая библиотекой сильно вздрогнула, уронив пепел с сигареты себе на колени. Глаза ее странно и зловеще сузились, но она тут же взяла себя в руки, так что сидевшая спиной к ней Ирина не заметила ее секундного замешательства.
– Красивое имя, – сказала она. – Не волнуйся. Учитель сделает все, что сможет.
– Спасибо, – сказала Ирина. – Мне почему-то кажется, что я напрасно сюда приехала.
– Что ты, – замахала на нее руками хозяйка, – как ты можешь так говорить! Все будет чудесно, вот увидишь!
«Не сразу, конечно, – подумала она. – Сначала ты будешь биться и кричать, чтобы тебя отпустили. Я-то его знаю, мимо такой женщины он не пройдет. Умна, красива, образованна… Добро пожаловать под балдахин, сестренка! По крайней мере, на пару ночей, а там – как он решит…»
Дверь кабинета приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась женская голова с гладко зачесанными и собранными на затылке в «конский хвост» волосами и длинным, немного лошадиным лицом.
– Салют, – сказала вновь прибывшая. – Чаек попиваете?
– Привет, – ответила Светлана, – заходи.
Ирина нерешительно встала, раздавив сигарету в блюдце, но Светлана снова усадила ее на место.
– Сиди, – сказала она, – куда ты пойдешь?
– Да нет, – ответила Ирина, – я все-таки пойду. Поброжу, подышу… Воздух у вас тут отличный, прямо как живая вода. Даже не верится, что до Москвы рукой подать.
– Да, – сказала Светлана, – с этим у нас полный порядок. Ты не поверишь, но из нашей Крапивки можно воду пить без всякого кипячения.
– С ума сойти, – сказала Ирина. – В общем, спасибо за все. Я так понимаю, что вечером мы встретимся?
– Разумеется, – сказала Светлана. – Зря ты все-таки уходишь. Посидели бы…
Последняя фраза прозвучала фальшиво, и не фальшиво даже, а просто довольно холодно – как обычная формула вежливости. Так кролик в старом мультфильме спрашивал Винни Пуха и Пятачка: «Что, уже уходите?». Ирина прекрасно почувствовала этот холодноватый официальный оттенок и не обиделась: подругам явно нужно было переговорить наедине, а гостеприимство – очень хорошая вещь до тех пор, пока им не злоупотребляешь.
Когда дверь за ней закрылась, Мария Андреевна уселась на только что покинутый Ириной стул, выложила на стол пачку сигарет и зажигалку и, выждав немного, спросила у Светланы, которая смотрела вслед приезжей остановившимся взглядом, заломив правую бровь:
– Все страждущих подбираешь? И кто это?
Светлана повернула к ней бесцветное, как у многих натуральных блондинок, лицо, которое очень красили темно-карие, похожие на спелые вишни глаза, и медленно растянула губы в холодной улыбке, обнажив крепкие, слегка желтоватые зубы.
– Это? – переспросила она. – Как тебе сказать… По-моему, ей нужно чудо. И мне кажется, она его получит.
– Это что, – закуривая, спросила Андреевна, – пророчество?
– Именно, – сказала Светлана. – Она потеряла мужа и хочет пообщаться с его духом.
– Н-да? – с изрядной долей скепсиса обронила Мария, затягиваясь сигаретой и щуря от дыма правый глаз.
– Вот именно, – подтвердила Светлана, усаживаясь за стол и мечтательно закатывая глаза. – Дело в том, что ее покойного супруга звали Глебом. Глеб Сиверов… Тебе это имя не кажется знакомым?
Некоторое время Мария Андреевна молча курила, глядя в сторону. Потом она удивленно покачала головой и вздохнула.
– Вот блин, – сказала она.
* * *
Волк ничего не знал о чуде, которое он должен был совершить сегодня вечером. Строго говоря, ему сейчас было не до чудес: он сильно переоценил свои возможности и навыки конспиратора, отдав приказ расправиться с Колышевым. Его дурной нрав снова подвел его, продиктовав поспешное, не до конца продуманное решение, и теперь герр оберет Лесных, игравший в религии крапивинских сектантов роль Господа Бога (ибо у истоков новой веры стоял все-таки он, а не этот похотливый мешок с дерьмом), метал в своего пророка громы и молнии.
84 
