98 
Что-то тут не сходилось…
Разумеется, у Тегишева был мотив и прямой повод убить Крам.
Но что-то тут не сходилось.
Дело в том, что у Тегишева явно был своеобразный кодекс чести.
Ну, не может человек, собирающийся по-настоящему рисковать жизнью на дуэли, вероломно проломить череп женщине! Не может!
Если он убил Крам… Если Тегишев мог убить ее, то почему не расправился с нею, Анной Светловой?
А ведь ему даже и убивать самому Анну не надо было. Просто не дать себе труда в прошлое их свидание спасти ее. На то у него и существует желтоглазая хищница Маша, пасется в вольере. Просто оставил бы погибать.
Получается, что Игорь Багримович — честный, порядочный человек. А честный, порядочный человек преступление совершить не может.
И тем не менее точно известно, что одно преступление, давшее повод Крам его шантажировать, он все-таки совершил.
А такое преступление разве мог совершить человек, для которого существует кодекс чести, твердые нравственные правила, принципы и так далее?
Имперский человек Игорь Багримович мог сделать это только в единственном случае: если другая этика оказалась сильнее его личной. А именно — этика государства!
Игорь Багримович — человек, для которого интересы государства всегда были превыше собственных. Вот в таком случае — когда речь идет о пользе государства, он и выбирать бы не стал! Не стал бы сомневаться и рассуждать: хорошо это или плохо! Он просто выполнил бы то, что ему полагалось выполнить по долгу службы.
Как генерал, однако, разволновался, когда речь зашла о его якобы «личной нечестности», личном преступлении! Имуществом он военным якобы торговал. Да, такого обвинения он снести не может!
Еще бы, Игорь Тегишев — и вор! Тут и до дуэли дело дошло бы!
Другое дело, когда идешь на преступление ради интересов государства. Для поколения Тегишева такое преступление — и не преступление вовсе, а выполнение долга. И при таком взгляде на вещи создание любого вида оружия не преступно, а почетно, Но убийство Маши Крамаровой, его бывшей и, кажется, по сути, единственной настоящей возлюбленной — у Светловой не было никаких оснований не верить его словам, — это случай совсем иной, — Какая редкая вещь! — восхитилась Светлова; и прежде чем попрощаться с генералом, она подошла к этому «чуду».
Он стоял в углу гостиной — маленький пузатый комодик.
— Инкрустация костью, — сдержанно похвалился генерал.
Анна восхищенно покачала головой.
— Прелесть!
— Это очень дорогой антиквариат. Пользуется невероятным успехом. Как только где-нибудь на аукционе появляется что-либо подобное, все ценители сходят с ума.
— А вот это?
Светлову, которая, как говорится, «ни уха ни рыла» не смыслила в такого рода ценностях, по правде сказать, больше интересовал стоявший на комодике подсвечник.
— Тоже на аукционе приобрели?
— Нет. Это Юля недавно купила где-то в антикварном магазине в Европе. Вот, привезла домой.
— У девочки и вкус отличный!
— И тут вы правы, — согласился генерал Аня попробовала приподнять бронзового Меркурия.
— Ну и тяжесть!
— Да! Орехи колоть вполне подойдет.
Светлова понимающе кивнула: с некоторых пор ее интересовали все тяжелые предметы.
* * *
Дело в том, что уголовное дело по убийству Марион Крам, заведенное в Голландии, зашло в тупик. По горячим следам раскрыть его не удалось.
По «не горячим» тоже не получалось.
И постепенно конфиденциальная информация, которую следователи держали в тайне, стала просачиваться наружу.
Тем более что Марион Крам была русской. И это не могло не интересовать газеты.
И Карл регулярно делал для Светловой отчеты о прочитанном.
Самое таинственное заключалось в способе умертвления, необычности способа, с помощью которого Марион отправили на тот свет.
«Явной причиной смерти послужил сильный удар, нанесенный каким-то тяжелым предметом, которым ей размозжили лицо, просто снесли переносицу. Сплошное месиво! И это посчитали, разумеется, очевидной причиной гибели, — подвел итог Карл. — Трудно было не обратить внимание».
— А этот предмет удалось найти? — поинтересовалась Анна.
— Нет.
— Получается, что убийца принес его с собой, воспользовался им — и унес?
— Возможно… Выкинуть не мог! Такую тяжелую вещь вода не унесет, и водолазы, обследовавшие дно канала, конечно, этот предмет нашли бы.
— Может, что-нибудь пропало в доме у Крам?
98 
