Есть любовь и сильная, но любителей клубнички ждет разочарование
4 
От стыда и беспомощности ее глаза наполнились слезами.
Номер оказался на третьем этаже: просторный, с огромной двуспальной кроватью, журнальным столиком, на котором стояли вазы с цветами и фруктами, двумя мягкими креслами, телевизором, холодильником, лампами, торшером и многими другими, имитирующими домашний уют предметами. И еще в нем было тихо, полутемно и прохладно.
Мелин незаметно смахнула повисшие на ресницах слезинки, не поднимая головы поблагодарила носильщика, сунула ему в руку пятьдесят рупий и дождалась, пока он закроет за собой дверь. Потом постояла, прислушиваясь к тишине, пытаясь успокоиться.
Показалось, что осушить эти злые слезы ей поможет солнце, стоит ей только раздвинуть шторы. Она бросилась к окну и обнаружила за шторами балконную дверь, на которой красовалась табличка с вежливой просьбой не забывать закрывать ее, так как в комнате работает кондиционер.
Что говорить, за эти хоромы она должна благодарить Эрика. На свою скромную учительскую зарплату она бы весь этот шик никогда не потянула. А она, неблагодарная, еще задумала разбудить его в пять утра и обрушить на его сонную голову свои обиды. Нет, ей нужно привести в порядок свои развинтившиеся нервы: выпить кофе, освежиться под душем… А потом вместе со своим милым гидом осмотреть какие-нибудь знаменитые делийские развалины или гробницы. И только когда осядет гнев и улягутся обиды, она спокойно, без истерики разберется с Эриком. Он ведь все-таки любит ее. Пусть как-то очень по-своему, но разве он виноват в том, что по-другому любить не умеет?
Она выбрала из фруктового натюрморта на журнальном столике самое румяное яблоко и с наслаждением откусила. Потом плюхнулась в кресло и принялась изучать меню.
Нет, она ни за что не станет в Индии завтракать овсянкой!
Как только Мелин шагнула из лифта в фойе, она увидела, как с дивана в дальнем углу нерешительно поднялась высокая фигура Ананда. По мере того, как они приближались друг к другу, она прочла на его лице все мысли, пронесшиеся через его голову.
«Неужели это она? Да, похоже, что она… А может, все-таки не она?.. Ну конечно же это она. Только как ей удалось так преобразиться?».
А очень просто, мысленно ответила ему Мелин. И всего-то ей для этого понадобился хороший душ, чашка крепкого кофе и пятнадцать минут перед зеркалом. Не зря же она набила свой чемодан одеждой, которую Эрик терпеть не может. Но теперь Эрика рядом нет, и она может выглядеть так, как ей хочется. И вообще, как она могла три месяца терпеть его снобизм? Ослепла. О да, Эрик, конечно, мастер ослеплять женщин. Но теперь все будет по-другому. Начиная с сегодняшнего дня, она будет самой собой и останется самой собой, когда вернется в Англию. Решено. И главное совсем не то, что она своим видом слегка шокировала гида. Главное, что около получаса назад она помудрела: идея испортить себе отпуск разборками с Эриком показалась вдруг непростительной глупостью.
И теперь она шла навстречу своему гиду в пестрой, широкой, похожей на цыганскую юбке, доходящей до середины икр, и в красной блузке с глубоким вырезом. На голове у нее была широкополая соломенная шляпа, из-под которой выбивались волнистые пряди черных волос. В ушах блестели огромные кольца серег, а ноги были обуты в ее любимые старенькие, но очень удобные светло коричневые сандалии с тесемками, которые змейками обвивали ее тонкие щиколотки. И она чувствовала себя в этом наряде на редкость великолепно.
Она видела, как изумление на лице ее гида наконец сменила улыбка.
– Тебя не узнать, Мелин. Ты выглядишь потрясающе. – Он остановился в двух метрах от нее, продолжая со сдержанным интересом оглядывать.
– Праздную свой приезд в Индию, – торжественно заявила она, и ее большие карие глаза со слегка подкрашенными ресницами гордо блеснули на него из-под шляпки.
– Должен тебе заметить, что уже в этом фойе от твоего появления стало празднично.
Она рассмеялась.
– Очень необычный комплимент. Спасибо.
– Это вовсе не комплимент, а чистая правда.
– Правда? – Ее алые губы изогнулись в недоверчивой усмешке.
– Правда. Если не веришь, оглянись. Глаза мужчин в этом фойе расскажут тебе о твоей красоте намного больше, чем любые слова или зеркало.
Как чертовски приятно ей было слышать эти слова. Она не сомневалась, что ее гид – не единственный, кто сумел оценить ее наряд, и все же незаметно обвела взглядом фойе.
То, что она увидела, было больше того, что она ожидала. На нее совершенно откровенно пялились все мужчины. А на ее гида – все до единой женщины. И вся эта праздная публика, наполняющая фойе, как ей показалось, напряженно чего-то ждала.
4 
