Глава 1

Последнее время Рублев постоянно пребывал в плохом настроении. И причин вроде никаких, а на душе пасмурно. Вспомнился будильник на батарейке – заряд закончился и секундная стрелка вяло дергалась на одном месте, туда-сюда. Вот так и он: ничего не хочется.

Бывали в жизни крупные неприятности, случалось и горе. Здесь все понятно – стиснув зубы, перетерпеть и – вперед назло врагу. А теперь даже водка не пьянит – пьешь прямо как воду. Может, потому что в одиночку?

Комбат достал со шкафа пыльную гитару, за которую брался раз в три года. Стал перебирать те немногие аккорды, которые когда-то выучил. Песни обрывались, едва успев начаться. Он не пел, а бурчал себе под нос. Сторонний наблюдатель ровным счетом ничего бы не расслышал.

Утром видел афишу: “Спартак " – ЦСКА. “Сходить, что ли, на футбол?” – подумал он.

Из разряда болельщиков Рублев давно выбыл. Не оставалось времени сидеть у телевизора и, тем более, посещать матчи. Только вот теперь выдалась пустая, ничем не заполненная полоса.

Еще на подступах к стадиону стали попадаться кучки горланящих подростков в красно-белых шарфах и шапочках. “Спартак-чемпион! Спартак-чемпион!” Глаза не пьяные, не обкуренные – просто пустые.

Безмолвные шеренги ОМОНа у проходов на стадион напоминали регулярное войско, ожидающее наскоков варварских отрядов. Казалось, сейчас красно-белые в самом деле ринутся с боевым кличем в атаку. Но все только начиналось: пока фанаты послушно останавливались, предъявляя билеты, позволяя себя оглядывать и даже прощупывать куртки.

Просочившись вместе с другими в одну из узких горловин прохода, Рублев уселся на место, закурил. Начинало темнеть, и зеленый газон, подсвеченный прожекторами, выглядел особенно праздничным. Игра началась под рев трибун, где преобладали спартаковские болельщики. Цвет армейского клуба непросто было отыскать.

Рублев чувствовал, что не может включиться в происходящее, проникнуться глубоким смыслом игры. Он не вскакивал с места, когда раз за разом прокатывались по стадиону “волны”, не матерился по поводу неиспользованного момента. То ли по возрасту уже не годился в ярые болельщики, то ли слишком большой груз висел на душе. Комбат привык не волноваться из-за вещей, гораздо более важных, тесно связанных с жизнью и смертью. И теперь не мог кричать, хвататься за голову. Даже эта многотысячная толпа, окружающая со всех сторон, не в силах была его раскачать.

Он не заметил, как “Спартак” забил гол. Все разом вскочили на ноги, а потом захлебнулись от восторга.

– А это что за козел тут затесался? – спросил кто-то, когда трибуна мало-мальски успокоилась. – Мент переодетый?

– Да оставь ты его на хрен.

Рублев даже не стал смотреть, кто им интересуется. Внимание болельщиков тоже переключилось. На соседней трибуне раздалось несколько хлопков, вспыхнули лиловые огни, повалил густой белый дым.

– Ну блин, подпалили! Э, смотри, уже кого-то мочат!

– Суки, твари!

Последнее относилось к двум омоновцам, взявшимся за дубинки. Десятка полтора фанатов полезли через перила в соседний сектор, остальные – свистели, улюлюкали, позабыв об игре. Кто-то внизу стал выдирать пластиковое сиденье…

"В чужом пиру похмелье, – оценил свое состояние Рублев. – Здесь свой мир, свои страсти, которые кажутся пустыми, надуманными. Хотел развеяться, сбросить хандру! Наверное, хватит – считай, что повеселился”.

Докурив очередную сигарету, стал пробираться к выходу. Шел уже второй тайм, многие орали осипшими голосами. Испарения от пиротехники с примесью сигаретного дыма висели над головами в холодном осеннем безветрии.

* * *

Он неторопливо прошел несколько кварталов, довольный тем, что рев постепенно отдаляется, затихает. Не хотелось впихиваться в транспорт и снова оказаться стиснутым со всех сторон. Дождя нет, торопиться некуда…

Матч тем временем закончился. Еще не сбросившие возбуждение зрители резво рассыпались по всем улицам. Некоторые бежали трусцой, другие вдруг останавливались как вкопанные, растянув над головой шарф.

Потом оживление постепенно улеглось. Возгласы затихли и улицы вернулись к прежней будничной жизни. Проходя мимо темной подворотни, Комбат вдруг услышал чье-то прерывистое дыхание и глухие звуки, похожие на удары. “Бьют кого-то”, – промелькнуло в голове. Заворачивающая в подворотню машина осветила четырех человек, пинающих ногами пятого, лежащего на асфальте. Черные тени мгновенно распрямились, скользнули по глухой стене и снова исчезли, после чего в подворотне стало как будто темней, чем раньше.

  1