86 
То ли тембр выдал Комбата, то ли акцент чужака проявился даже в одном-единственном слове. Только он сразу понял по гортанным возгласам, что подмена раскрыта. Сейчас вся свора сбежится сюда.
Быстро забрав два запасных магазина, он резво сорвался с места. Насколько не спешил до сих пор, настолько теперь гнал вперед – протискивался, проползал, карабкался вверх и спрыгивал вниз. Кто-то заметил его, пустил очередь. Он не стал отстреливаться, отвечать.
Красиво, конечно, было бы занять оборону, вступить в схватку теперь, когда он обзавелся оружием. В двадцать с небольшим Рублев, наверное, поступил бы только так. Но теперь он уже знал цену геройству. За геройством кроется не правильный расчет, своя или чужая ошибка. Если это ошибка начальства и деваться уже некуда, тогда геройствуй – может, и медаль повесят… Если отвечаешь сам за себя, тогда подвигам не должно быть места.
"Не ввязываться в драку, не огрызаться на лай из первого попавшегося ствола”, – таково было его кредо. Помнил, во имя чего он здесь.
* * *
Ворона с Аллой постепенно осваивались на чужой заброшенной даче. Она подмела мышиный помет, протерла пыль. Как только стемнело, он наносил воды из колодца, залил в емкость для летнего душа.
– Спасибо. Пойду сполоснусь.
– Завтра сходишь, когда согреется водичка.
– Нет уж, я до завтра не доживу.
– Обмылок я здесь нашел, а вот полотенце… – Вороне нравилось заботиться о женщине, лишь бы это только не вменяли ему в обязанность.
Алла задержалась, обсыхая на теплом ночном ветерке. Вернулась довольная, с влажными волосами и кожей.
– А ты не хочешь?
– Еще столько же таскать? Ну его на фиг. Она чувствовала себя легко и свободно с этим парнем в черных джинсах. Незаметно закурили, стали говорить “за жизнь”.
– Сразу не разберешься, где повезло, а где – нет, – философски заметил Ворона. – Вроде бы удача, большие бабки оторвал. Оказалось, это только начало. А дальше пошло, поехало.
– Большие – это сколько?
– Хватит, чтобы превратить эту лачугу в шикарную виллу.
Ворона не столько хотел скрыть свои достижения, сколько заинтриговать. Он хорошо знал, что женское любопытство, это уже влечение.
– У меня тоже случались такие варианты. Вроде думаешь все, попала в светлое будущее. А потом такой мрак начинается.
Стала ругать турецкого друга, соблазнившего ее уехать.
– Решил домработницу бесплатную заиметь. Они там уверены, что каждая баба из бывшего Союза готова трудиться день и ночь, как пчелка, ради права жить за бугром.
– Знаю, слыхал. За рубежом – за рупь ежом.
– Из-за вас, между прочим, мужиков недоделанных. Не можете нам здесь пристойную жизнь обеспечить.
– Легко сказать. Может, ты подскажешь?
– Это не для слабых умов, – отмахнулась Алла.
Свет обязались не зажигать, и она чувствовала себя непривычно: в темноте, наедине с мужчиной, но не в постели. Как будто вернулась в детство, в собственный двор, где высиживала на лестнице до последнего, когда остальных уже зазывали домой. Оставались вчетвером, потом втроем, вдвоем, рассказывали разные истории.
Вот и сейчас Ворона красочно описывал случаи из своей практики. Ее не волновало, чистая это правда или приукрашенная.
– С тобой опасно связываться, – сказала она, как сказала бы девочка Алла.
– Я самый безопасный человек на свете. Прихожу и ухожу тихонько, никого лишний раз не побеспокою.
За окном колыхались от ветра густые заросли сорняков, стрекотали кузнечики.
– В городе тишина другая, правда? Как по-твоему, долго нам здесь еще торчать?
– Без понятия. Мне пока еще не надоело. Подождем Бориса, посмотрим, какие есть варианты.
– Ты про него, наверное, больше моего знаешь. Чем он вообще занимается, что здесь потерял, в Баку?
– Со мной тоже не делился. Он вообще дядька серьезный, думаю и дела у него такие же серьезные. Не личный интерес.
– Я сперва ругала его про себя – какого хрена нужно было моим братом представляться? Теперь думаю: был бы у меня на самом деле такой старший брат…
– Разница в возрасте приличная. Для бати еще молод. Для брата староват.
– Еще поймала себя на мысли, что волнуюсь – как он сейчас? Разбирается с кем-то или с ним разбираются?
– Если я что-то в этом деле волоку, то опыта ему не занимать.
– Все в жизни – дело случая, тем более, когда начинают стрелять. Было бы здесь что пить, выпили бы за него, за удачу.
86 
