очень нудно 
93 
"Правильно, – сказал он себе. – Давай, родной! Полный вперед. Лечь спать, проснуться и сделать вид, что ничего не было. Сервиз выкинуть на помойку и жить, как жил. Лучше бы, конечно, вообще не вставать с дивана всю оставшуюся жизнь почитывать книжечки, пялиться в телевизор и жрать куриные окорочка, но так не получится. Вся беда в том, что теперь не получится даже жить по-прежнему, потому что адская машинка уже тикает и, если не успеть ее разрядить, разнесет в клочья…
Потом минутная слабость прошла. Перельман взял себя в руки, не спеша вынул из кармана сигареты и закурил, озираясь с таким видом, словно точно знал, зачем сюда явился и что будет делать дальше.
В ту же минуту, словно в награду за твердость духа, откуда-то возникла дамочка лет двадцати пяти, нагруженная тяжелым пластиковым пакетом с продуктами, прошла мимо Перельмана к подъезду и принялась набирать код. Перельман сунул под мышку свой страховидный ключ и лениво, нога за ногу, побрел за ней следом.
Дамочка открыла дверь и оглянулась на Перельмана. Видя, что она его дожидается, тот слегка ускорил шаг.
– Вы лифтер? – спросила она.
– Какой, на хрен, лифтер? – слегка переигрывая, возмутился Перельман. – Сантехник я. Не видно разве?
Он показал дамочке свой ключ. Дамочка была явно разочарована.
– А лифт починить вы не можете? – на всякий случай спросила она, пропуская Перельмана вперед.
– Не, – сказал Перельман, – лифты не по нашей части. Мы все больше насчет канализации… А у вас что, лифт не работает? Достали, козлы! Опять по лестницам вверх-вниз пешкодралить, а ноги-то не казенные…
Он еще что-то ворчал, возмущался и жаловался, но дамочка уже перестала его слушать. Раз сантехник не мог починить лифт, он был ей абсолютно неинтересен. Похоже, у нее не возникло ни тени подозрения. Перельман давно заметил, что очень многие люди склонны относиться к очкарикам с оттенком снисходительности и считать их абсолютно безобидными созданиями, как будто незначительный дефект зрения был серьезным недостатком наподобие умственной отсталости. Он сам носил очки с пяти лет, но это не мешало ему порой бросать сочувственные взгляды на очкариков, одетых в рабочие комбинезоны. Очки очень плохо сочетались с замасленной робой, особенно когда их обладатель не был пожилым человеком. Ни рост, ни телосложение не играли здесь никакой роли: для среднего обывателя очкарик всегда был и оставался этаким безобидным и беззащитным книжным червем, которому сильно не повезло в жизни и который был достоин всяческого снисхождения и даже жалости.
Дождавшись, когда где-то наверху хлопнет закрывшаяся за дамочкой дверь квартиры, Перельман стал неторопливо подниматься по лестнице, держа на виду газовый ключ. Отыскав нужную квартиру, он позвонил в дверь. Он отчетливо слышал, как внутри мелодично дилинькает звонок, но кроме этих протяжных трелей из-за двери не доносилось ни звука. Квартира журналистки Белкиной была пуста.
Перельман посмотрел на часы и недовольно поморщился. Рабочий день давно закончился, а Белкина что-то не торопилась домой. Михаил Александрович вздохнул. Необходимость дожидаться Белкину на лестнице его беспокоила мало. Гораздо сильнее тревожила неопределенность собственного положения. А что, если это все-таки не та Белкина? Что, если она вернется не одна, а с мужчиной? А может быть, она вообще замужем или имеет постоянного любовника, у которого есть ключ от ее квартиры и который ни с того ни с сего войдет в самый неподходящий момент?
«Да пропади оно все пропадом, – подумал Перельман. – Какой смысл есть себя поедом? Все эти неприятности могут произойти, а могут и не произойти. Заранее этого все равно не узнаешь, так что нечего трепать себе нервы. Нужно верить, что все обойдется, и тогда все действительно обойдется и сложится наилучшим образом.»
Он спустился вниз на один пролет, уселся на подоконник, закурил еще одну сигарету и, чтобы немного отвлечься, стал думать о том, как ему поступить с Белкиной. В конце концов, было просто необходимо продумать как следует, чтобы какая-нибудь нелепая случайность опять не испортила все дело.
Ну допустим, от случайностей никто не застрахован, а вот как сделать так, чтобы эта писака ненароком не переполошила весь подъезд своими воплями? Потом, чтобы заставить ее говорить, может оказаться недостаточно просто показать ей издали газовый ключ. Ее придется бить, а может быть, и резать. "Черт, веревки я не взял, – с досадой подумал Перельман. – Надо будет ее как-то привязать. К стулу. А лучше всего к кровати.
93 
