Последние отзывы

  39  

В лицо ударило слепящее солнце, и советник Патриарха зажмурился. Когда открыл глаза, то увидел идущего посередине дороги мальчика.

Мальчишка не смотрел по сторонам, не оборачивался, упрямо шлепал босыми ногами по мелкому пылящему песку. В одной руке он держал самодельную удочку, в другой – пластиковое ведерко.

Холмогоров дважды просигналил. Мальчишка так и не обернулся, не уступил дорогу. Пришлось остановиться.

– Эй, приятель! – окликнул Холмогоров юного рыбака. – Ты что это размечтался и старшим дорогу не уступаешь!

Мальчишка вздрогнул и медленно обернулся.

Он смотрел на Андрея Холмогорова широко раскрытыми глазами, на губах застыло подобие виноватой улыбки.

– Я тебе сигналю, а ты не слышишь?

– Слышу, – пожал плечами мальчик, сходя в сторону. – Проезжайте.

– Ты, наверное, из Погоста?

– Да, – односложно ответил мальчишка.

– Садись, подвезу, мне тоже туда.

Мальчик задумался, посмотрел на длинную удочку и спросил:

– А ее как? Она же в машину не влезет.

– Пристроим, – Холмогоров опустил стекло в задней дверце и сам примостил удочку. – Здесь поле, никого не зацепим.

В глазах деревенского мальчишки не читалось обычных радости и удивления. Юный рыбак старательно обтер ноги от налипшего песка и пристроил на полу машины ведерко, до половины налитое водой. В нем плавали две рыбы – небольшой язь и окунь.

– У тебя удачный улов? – Холмогоров тронул машину с места. Вода плеснулась, мальчишка прикрыл ведро ладонями. – А зовут тебя как?

– Илья, – бесстрастно ответил мальчишка, словно учителю в школе.

– Меня Андрей Алексеевич. Будем знакомы. Где дом священника, не подскажешь? Отца Павла? – уже когда подъезжали к деревне, поинтересовался Холмогоров.

– Я покажу, – как-то отрешенно проговорил Илья.

– Илья, о чем ты так сильно думал? Словно стихотворение вспоминал, которое тебе в школе задали?

– Не знаю. Шел себе и шел. Здесь остановитесь, вот дом священника.

Холмогоров съехал с деревенской улицы на траву и остановил машину у ворот.

Илья, бережно придерживая ведерко, боясь расплескать воду, выбрался из машины, закинул удочку на плечо и, бросив «спасибо», шагнул в открытую калитку.

«Странный какой-то», – подумал Холмогоров, глядя в спину мальчику.

Он ступил на траву, захлопнул дверцу и вздрогнул от отчаянного, пронзительного женского крика:

– Сынок!!! Сынок!!! – неслось со двора по деревенской улице.

Крик был настолько отчаянным, что у Холмогорова сердце сжалось.

«Что такое?» – подумал Андрей Алексеевич, подходя к калитке.

Илья стоял у крыльца, держа в одной руке пластиковое ведро, в другой ореховую удочку.

Женщина в черном стояла перед ребенком на коленях, крепко прижимая его к себе. Ее плечи вздрагивали от рыданий. Она, не останавливаясь, произносила одно и то же слово:

– Сынок.., сыночек…

Мальчишка же при этом оставался безучастным, словно слова относились не к нему, а к кому-то постороннему, здесь не присутствующему.

– Сыночек, где же ты был?

– На рыбалку ходил, – вдруг сказал мальчик все тем же бесстрастно-холодным голосом. – На рыбалку ходил.

– Ах ты мой маленький! – женщина вскочила с колен и принялась целовать сына в лицо, в лоб, в макушку, при этом ощупывая его руками и прижимая к себе. – Илюша, это же я, твоя мама!

– Знаю, – спокойно ответил ребенок. – Я тут рыбу поймал, вот, смотри, в ведерке, – мальчик поставил ведерко и указал на него рукой.

Холмогоров вошел во двор. Женщина посмотрела на него так, словно это было дерево, вдруг зашумевшее листвой, и тут же вновь принялась обнимать ребенка, заглядывая ему в глаза.

,:. – Мне больно, – голова кружится. сказал мальчик, – у меня – – Идем в дом. Идем же, родной, в дом.

– Рыбу надо взять, слышишь, мама? Рыбу нельзя оставлять.

– Возьмем твою рыбу, не волнуйся, – попадья подхватила ведерко и вместе с сыном, не отпуская его руку, не разжимая пальцы, пошла в дом.

Андрей Алексеевич Холмогоров в растерянности стоял посреди двора. Он наклонился, поднял удочку, приставил к стене дома у крыльца.

Весть о возвращении младшего сына приходского священника Павла Посохова облетела Погост как ветер. Люди потянулись к дому батюшки. Сам отец Павел прибежал из церкви, запыхавшийся, с покрасневшим лицом, по лбу и по щекам катились крупные капли пота, из глаз капали слезы. Он увидел у крыльца машину с московскими номерами, вбежал во двор.

  39