очень нудно 
57 
Марина смотрела на свой палец, на маленькую точку, след укола. Ей казалось, что иголка осталась в теле.
– Это пройдет завтра на рассвете, – усмехнулся Ястребов. – Вас уже заждались.
Хозяин не стал выходить на крыльцо, сразу закрыл за Мариной дверь.
Антон порывисто поднялся, осмотрелся. Они были одни.
Взял женщину за руку.
– Что там было?
– Я тебе ничего не скажу. Нельзя.
– Как хочешь.
Черный петух уже расхаживал по двору, его красный гребень горел на солнце.
– Мне почему-то кажется, что все у тебя пройдет, – прошептала Марина.
– Посмотрим.
Антон почувствовал тревогу, тело мелко дрожало. Когда они оказались за калиткой, заждавшийся и немного протрезвевший Григорий тут же принялся расспрашивать. Но его расспросы натолкнулись на стену молчания.
Женщина загадочно улыбалась, Антон просто не отвечал.
Обратная дорога оказалась на удивление короткой. Петрович был пьян, но выглядел молодцевато, даже голову держал прямо, выдавали его глаза, смотревшие в разные стороны, да краснота, проступившая на щеках.
Краснов выглядел уставшим. Он посмотрел на часы и произнес, глядя в глаза жене:
– Может, сегодня поедем? Еще успеем, Петрович обещал найти водителя.
– Нет, я не поеду, – ответил вместо Марины Антон.
Краснов удивленно посмотрел на друга:
– Ты хоть жене позвони, что ночевать не придешь.
– Позже из вагончика позвоню.
Гриша пребывал в расстройстве. Пока он ходил, экскаваторщик ушел, прихватив с собой остатки самогона, даже двухлитровой банки не оставил. Тарой в деревне дорожили, особенно вместительной.
– Гриша, ты, наверное, выпить хочешь? – уже по-дружески, как в далекой молодости, обратился Полуянов к Грушину.
– Почему бы и нет? Завтра на работу не идти… – Гриша подхватил ополовиненную бутылку коньяка и посмотрел на присутствующих по очереди.
Согласился пить лишь Петрович, да и то из принципа, чтобы Грише меньше досталось.
– Я сам все уберу, – пообещал Петрович, когда Марина попыталась составить пластиковые тарелки. – В костер брошу, все и сгорит.
– Можно, я бутылки заберу? – показал Гриша на бутылки из-под коньяка.
Один Полуянов, выросший в деревне, понял, зачем понадобились Грушину фигурные бутылки от дорогого коньяка. Настоит самогон на травках и не грех будет закрашенный самодельный напиток на стол поставить.
Самогон Краснову понравился, и он стал договариваться с Гришей, чтобы тот завтра к утру подогнал пару литров.
– Найду, – пообещал Гриша. – Только банку найдите.
Петрович неопределенно мотнул головой:
– У меня в тумбе письменного стола возьми.
Две есть. Только вымыть не забудь.
Вскоре Гриша уже прикручивал к багажнику велосипеда сумку с тарой. А затем, держась за руль, побрел по тропинке, наперед зная, что ему есть чем оправдаться перед женой: как-никак, Антон Полуянов приехал, человек в деревне уважаемый, хотя и не всеми любимый.
Антон почувствовал, что ему нужно побыть одному. Он направился к реке. Как завороженный, он смотрел на бегущую воду, на отражавшееся в ней холодное вечернее небо. Странным было это переливчатое соединение воды и воздуха.
Скрипнула старая ива, склонившаяся над водой. Антон поднял голову и увидел вдалеке идущего по проселочной дороге мужчину с косой на плече. Его силуэт казался вырезанным из плотной черной бумаги. Всех местных Антон знал, но понять, кто именно идет, как ни старался, не мог, пока наконец одинокий косец не скрылся за пригорком.
Глава 10
Пьяные не всегда засыпают быстро, все зависит от количества выпитого. Если пьян слегка, то спишь легко и сны видятся приятные. Но если перепил, то заснуть бывает сложно; то потолок наползает, то кровать шатается, как корабль в шторм. Антон Полуянов хоть и выпил много, но успел протрезветь. Помог этому визит к обитателю дома мельника. Боль ушла, и даже закрадывалась мысль, стоит ли идти с утра к Ястребову, ведь и так хорошо. Антон лежал на спине и не мог уснуть, потому что не чувствовал привычной боли, жжения, зуда. Гостевой вагончик за день прогрелся на солнце и отдавал ночью свое тепло обитателям.
В строительном вагончике были две небольшие комнаты, соединенные между собой тамбуром. Полуянов лежал, прикрывшись простыней лишь до пояса, смотрел в расчерченный деревянными планками потолок. Он слышал, как стрекочет сверчок, спрятавшийся под полом, слышал, как ворочается Сергей.
57 
