очень нудно 
104 
Последний из людей Мурашова исхитрился-таки добраться до валявшегося на ступеньках автомата, и дело пошло веселее, особенно после того, как одна из пуль разнесла плафон и на лестнице стало темно.
Лишь двумя этажами ниже и этажом выше продолжали гореть тусклые светильники, но здесь, на площадке между пятым и шестым этажом, царила кромешная тьма, освещаемая только оранжевыми вспышками выстрелов.
Меняя опустевшую обойму «кольта», Быстрый Стас задумался о причинах столь странного поведения противника, и тут его осенило. Подъезжая к дому, он, как всегда, внимательнейшим образом осмотрелся и среди прочего заметил пожарные лестницы, соединявшие лоджии этой построенной по устаревшему проекту девятиэтажки. Теперь ему все было ясно: тот, за кем охотился начальник охраны генерала Шарова, каким-то образом вывернулся и уходил пожарными лестницами, пока он, Стас Мурашов, бессмысленно палил в темноту, ориентируясь по вспышкам ответных выстрелов, Обойма со щелчком стала на место, но Мурашов и не думал возобновлять огонь: бесшумно скользнув вдоль стены, он нащупал ногой ступеньки и стал тихо спускаться вниз, с каждым шагом наращивая темп, пока его не отделили от места перестрелки два лестничных марша. Тогда он побежал, очень боясь опоздать, и почти не расслышал донесшегося сверху крика:
— Стас! Где ты, Стас? А-а-а, суки!
Автоматы загрохотали с новой силой, а когда Мурашов добежал наконец до двери подъезда, наверху глухо ахнуло: судя по звуку, это была «лимонка». Мурашов секунду постоял, держась за ручку двери, но стрельба не возобновилась — все было кончено.
Продравшись сквозь живую изгородь у подъезда, Быстрый Стас тенью заскользил вдоль стены. Ему почудились доносившиеся сверху, с одной из лоджий, голоса, и он рискнул выйти на газон, чтобы взглянуть туда. Отойдя на два метра от стены, Мурашов едва не упал, споткнувшись о распростертое на жухлой осенней траве тело, но ему показалось, что он заметил две тени, скользнувшие по пожарной лестнице в лоджию третьего этажа. Он вернулся под прикрытие стены, вжавшись в нее, почти сливаясь с нею, и вскоре к его ногам, глухо брякнув, упал автомат «Калашникова»...
...Мурашов посмотрел на часы и немного увеличил скорость. Он чувствовал, что добытую такой непомерно высокой ценой кассету следует немедленно просмотреть. Его внутренний таймер продолжал работать, неутомимо отсчитывая секунды, на душе было неспокойно, и он знал, что не успокоится, пока не узнает, что именно он добыл. Если все будет поставлено под угрозу из-за того, что он не сумеет вовремя найти видеомагнитофон, этого не простят. А уж если кассета окажется пустышкой, тогда... Тогда впору будет застрелиться, подумал Быстрый Стас.
— Щас, — сказал он в нарочито грубой манере и нарочно чересчур громко, — спешу и падаю. Просто сгораю от нетерпения. Дождетесь вы, чтобы я застрелился, мать вашу...
Он вырулил на проспект и, наращивая скорость, устремился к Каретному ряду. Это был рискованный шаг, но выбора у Мурашова, можно сказать, не было: он слишком давно покинул Москву и просто не знал, к кому еще обратиться. Не переться же с этой кассетой в видеосалон! И потом, решил он, Аркаша просто ничего не успеет предпринять: он придет к старому козлу, просмотрит кассету и уйдет прежде, чем тот сумеет вызвать своих мордоворотов. Правда, в свое время старик и сам был не промах, но когда это было...
Звонить в дверь на этот раз пришлось гораздо дольше, чем во время первого визита, что, впрочем, не вызывало удивления: на дворе стояла ночь, а Аркаша был уже далеко не молод и скорее всего давным-давно завалился спать, положив под бок вместо грелки одну из своих «племянниц». Наконец по ту сторону обманчиво ободранной двери зашаркали медленные шаги, заскрипели половицы, защелкали запоры, и дверь словно бы с неохотой распахнулась.
Аркаша на этот раз был одет в роскошный малиновый халат с какими-то невообразимыми золотыми кистями и шнурами, словно пошитый из украденного полкового знамени. Мурашов даже успел представить себе расположенные на спине этой любопытной одежонки герб Союза и номер войсковой части, но тут Аркаша повернулся к нему задом, и иллюзия развеялась: халат был как халат и спина как спина.
— Так и знал, что это ты, — заявил он, шаркая впереди Мурашова по коридору, на этот раз ярко освещенному и поражавшему воображение подчеркнутой нищетой, ветхостью и ненормальной высотой потолка. Эта полуобвалившаяся нора являла собой настолько резкий контраст с роскошной, хотя и старомодной обстановкой жилых комнат, что Мурашов в очередной раз подивился сложности и непредсказуемости человеческой психологии: старый скаред мог запросто купить весь этот здоровенный сталинский домище и в рекордно короткие сроки перестроить, превратив в роскошный дворец и не почувствовав при этом траты, но предпочитал прикидываться скромным пенсионером, проживающим последние сбережения.
104 
