118 
– Крадется неприятность к нам, – замечает Джо.
– Неприятность, и еще какая, – откликается Хэнк.
– Хэнк, – шепчет Вив, – а нельзя его взять до…
– Я разберусь с ним, – обрывает ее Хэнк. Она пытается продолжить, но решает, что это
только усугубит неприятности. Когда появился Генри, все стояли, выстроившись в ряд. Вив увидела, как он ковыляет в темноте, пытаясь запихать свою загипсованную руку в рукав драной куртки из лосиной кожи. Она обратила внимание, что он уже содрал гипс с локтя и запястья, чтобы обеспечить большую свободу движений. Сияя, он остановился перед ними.
– Если хотите знать, я не мог уснуть. – Он перевел взгляд с Хэнка на Джо Бена в ожидании, когда кто-нибудь, черт его подери, осмелится указать ему, куда он может ходить, а куда нет. Поскольку все молчали, он возобновил свою борьбу с курткой. Вив прислонила свою мелкашку к двери и пошла помочь ему.
– Ну хорошо, – проворчал он, – там еще остался ликер, который я принес, или вы, свиньи, долакали его?
– Ты хочешь еще этой отравы? – Хэнк подошел поддержать старика, пока Вив запихивала в рукав его замусоленный гипс. – Господи, Генри, да ты еле волочишь ноги…
– Отвали от меня!
– …зачем тебе лишние сложности?
– Убирайся, я сказал! Буду очень благодарен, если вы мне позволите самому одеться. Упаси нас Господи дожить до такого дня, когда Генри Стампер станет обузой. Где моя выпивка?
– Ну что ты скажешь, Малыш? – Хэнк повернулся к Ли. – Хочешь не хочешь, а это в основном тебя касается. Потащишь ты этого старого пьяницу?
– Не знаю. Он нам всю дичь не распугает?
– Нет. – Как всегда, Джо Бен выступил на защиту Генри. – Когда Генри в лесу, об этом становится известно на много миль. Он как-то привлекает зверье.
– В том, что он говорит, есть своя правда, Ли. Помнишь, Джо? Когда мы взяли его с собой охотиться на рысей?..
– Да…
– …прислонили его к дереву и оставили…
– Ладно, я сказал. Вив, голубка, ты не видела, где мой табак?
– …он задремал, а когда мы вернулись, ему на ноги мочился койот.
– Помню. Точно. Принял его за дерево. Генри, предпочтя не обращать внимания на этот
разговор, сосредоточенно рассматривал полку, которая тянулась на уровне головы вдоль всего коридора.
– Одна пачка табаку – вот все, что мне надо, и можно отправляться.
– Так что видишь, Малыш, от него может быть толк.
– Возьмем его. Может, используем вместо наживки.
– Никогда в жизни не видел такого сборища болванов. – Генри принимается рыться среди коробок с патронами, инструментами, обрывками одежды, банок с красками и кистями. – Никогда, за всю свою жизнь, с тех пор как родился.
Встав на цыпочки, Вив снимает для него с полки коробочку и, проведя ногтем по сгибу, открывает ее. Генри с подозрением взирает на протянутую ему коробку и, прежде чем взять щепотку, долго изучает содержимое.
– Премного обязан, – наконец мрачно бормочет он и, повернувшись спиной к остальным, тихо добавляет: – Я только дойду до ближайшей низины и послушаю гон, а потом вернусь. Просто никак не спится.
Он закрывает табакерку и запихивает ее в карман своей куртки.
– Действительно, какая-то бессонная ночь, – сочувственно откликается Вив.
Хэнк и Джо Бен отправились с собаками вперед, а Вив с Ли составили компанию старику. В любом случае Вив предпочитала быть подальше от собак. Не то чтобы ей не нравился лай – у некоторых были даже очень музыкальные голоса, – но шум, который они поднимали, всегда заглушал все остальные звуки ночного леса.
Среди хлама на полке Генри нашел фонарь, но не успели они отойти от дома и на несколько ярдов, как он погас. Генри с проклятием отшвыривает его прочь, и в полной темноте они движутся дальше вверх по тропинке в сторону ближайшего холма. Облака, которые так ослепительно сверкали на закате солнца, обложили небо и будто придавили его к земле. Со всех сторон толстыми складками нависала ночь; даже когда острию луны удавалось прорезать себе крохотную щель, ее тусклый свет не столько разгонял тьму, сколько подчеркивал ее.
Они шли молча сомкнутой группой – Вив чуть позади Генри, Ли замыкал строй. Вив различала лишь смутное мелькание гипса перед собой, но ей и этого было достаточно; к охотничьей хижине вело около дюжины тропок, и она все их знала наизусть. В первый год своей жизни в Орегоне она ходила туда чуть ли не каждый день, ранним утром или поздним вечером. Зачастую она возвращалась домой уже в полной темноте, проведя там длинные сумерки. Когда погода была ясной, она смотрела с вершины, как садится в океан солнце; когда штормило – слушала вой сирен на буйках. Хэнк смеялся над тем, что она выбирала именно это время для своих прогулок, говоря, что днем было бы теплее, да и видимость лучше. Она попробовала несколько раз сходить туда в другое время и снова вернулась к своим часам; ей нравилось смотреть на океан по вечерам, наблюдая, как безукоризненно круглый шар клонится к безукоризненно прямой линии горизонта, – так непохоже на зигзагообразную линию гор ее детства, которые заходящее солнце превращало в целый ряд пламенеющих вулканов. А по утрам ей нравилось слушать, как внизу пробуждаются темные, окутанные дымкой леса.
118 
