232 
Кресло под ним жалобно скрипнуло – он наклонился вперед.
– Горько слышать. – Он стряхнул пепел в корзину под столом. – Больше ничего. – Он взглянул в карту, принесенную ему сестрой. – Просто зайди денька через три. И береги себя. Да, и передай привет Хэнку, когда…
– Беречь себя? – выпучил я глаза. Жирное лицо на моих глазах преобразилось из тучного доктора в убийцу-профессионала. – Беречься?
– Да, знаешь, не переутомляйся, сквозняки и так далее, – добавил он, многозначительно подмигнув мне. И пока я пытался разгадать, насколько много значило это подмигивание, он закашлялся, хмуро взглянул на сигарету и отшвырнул ее в корзинку. – Да, с ним вполне можно справиться, – произнес он на бархатных обертонах, – если только не дать ему застать себя врасплох.
– С кем?
– С гонконгским гриппом, а ты подумал с кем? – И он невинно взглянул на меня из-под набухших злобой век. И я вдруг понял, что ему известно все – весь мой план, все подробности грядущего отмщения! Каким-то дьявольским образом у него оказалось досье всех моих поступков и помыслов… – Может, поболтаем в следующий раз, когда ты зайдешь, а? – промурлыкал он, как бы намекая. – А пока, как я уже сказал, побереги себя.
Я в ужасе поспешил прочь, преследуемый отзвуком его голоса, как гончей, лающей мне вслед: «Берегись… берегись… берегись…» Что происходит? Я заломил руки. Что могло случиться? Как он узнал? И где мой отец?..
На склоне Хэнк прерывает визг своей пилы и, сдвинув металлический козырек каскетки, смотрит на поджарую фигуру Генри, который спускается по оленьей тропе. (На самом деле не слишком удивляясь тому, что он вернулся. Увидев, как он смотрит на склон и на то, как Джо Бен разгружает нашу экипировку, я был почти уверен в этом. Я даже прикинул, что в городе он немного хлебнет и вернется назад, чтобы показать нам, как делаются дела. Но когда он подходит ближе, я вижу, что он вполне трезв и что на уме у него нечто серьезнее, чем просто болтовня и путанье под ногами. Что-то в его походке и торопливых движениях подсказывало мне, что все не так просто. Какая-то смесь тревоги, радости и возбуждения в том, как он выгибает шею, откидывает назад белую гриву, которая начинает тут же опускаться ему на глаза. Это напоминает мне его былую жестокую взбалмошность, которую я уже бог знает сколько лет не замечал в нем, но я узнаю ее тут же, даже за пятьдесят ярдов я различу ее по походке, несмотря на его загипсованную ногу.
Я прекращаю рубить, откладываю пилу, прикуриваю от окурка новую сигарету и смотрю, как он приближается… цепляясь за корни и ягодник, когда ступает на загипсованную ногу, затем выпрямляется и чуть ли не прыгает здоровой ногой вперед, используя больную как шест, и снова выкидывает вперед загипсованную – без устали, зрелище ужасающее и комичное одновременно.
– Эй, попридержи! – кричу я ему. – Треснешь, старый дурень. Потише там! Никто за тобой не гонится.
Он не отвечает. Я и не надеялся при такой одышке. Но он не замедляет шага. Где Малыш? Что он сделал с Малышом?
– Ли в пикапе? – кричу я снова и начинаю двигаться к нему навстречу. – Или он так чертовски болен, что не мог даже доехать обратно и привезти нам полдюжины болтов?
– Оставил его, – задыхаясь говорит старик. – В городе. – Потом умолкает и не произносит ни слова, пока не добирается до дерева, которое я рубил, и не прислоняется к нему боком. – О Господи! – отдувается он. – О Господи! – Сначала я даже испугался: глаза у него плыли, лицо побледнело и стало под стать волосам, в глотке хрипело… Он подставил свой розовый старческий рот под дождь, с шумом вдыхая влажный воздух. – О Боже всемогущий! – Наконец дыхание у него выравнивается, и он облизывает губы. – Ого! Быстрее, чем я предполагал!
– Ну знаешь, я уж собрался звать на помощь, – замечаю я, с одной стороны чувствуя облегчение, а с другой – злость на то, что так разволновался попусту. – Какого беса ты несешься по склону как дикий жеребец? Провалиться мне на этом месте, если я потащу тебя наверх к пикапу, когда ты раскроишь себе череп! Да еще с гипсом! – По румянцу на его щеках я понимаю, что парочку он все же пропустил, но он далеко не пьян.
– Оставил мальчика в городе, – говорит он, оглядываясь. – А где Джо Бенджамин? Позови-ка его сюда.
– Он с другой стороны языка. Да что с тобой такое? – Я чувствую, что целиком на счет виски его состояние отнести нельзя. – Что там произошло в городе?
– Свистни Джо Бена, – отвечает он и отходит от дерева, изучающе рассматривая землю. – Слишком ровная поверхность, – замечает он, поднимая голову. – Нехорошо. Слишком тяжело сталкивать этих разбойников. Перейдем туда, за низинку, там круче. Опасно конечно, но у нас нет выбора. Куда, к черту, провалился Джо Бен?
232 
