Последние отзывы

  18  

Видимо, дружба с Каллиганом не прошла даром для Дэвида. Дурной пример заразителен. Верность в браке стала немодным предрассудком. Сьюзен хотелось закричать, сорвать на ком-нибудь свою ярость, и она поспешила закрыться в своей спальне.

На следующее утро первым, кого встретила Сьюзен, спустившись в холл, оказался именно Эдвард Каллиган. Весь день они с Мелани старались быть на виду, чтобы в случае необходимости дать распоряжение персоналу или лично поприветствовать гостей, многие из которых останавливались в их отеле из года в год. Каллиган был, пожалуй, первым постояльцем, которого она не хотела бы снова увидеть в этих стенах.

Он как раз закончил свой завтрак и в хорошем настроении выходил из зала ресторана. Каллиган был одет в черный деловой костюм-тройку и белоснежную рубашку с серым безупречно повязанным галстуком. Сьюзен шла к своему рабочему месту с намерением разобрать накопившиеся бумаги и оказалась у него на пути. На ней была вчерашняя узкая черная юбка и персикового цвета блузка, которая красиво оттеняла цвет ее волос. Избежать встречи не было никакой возможности.

— Доброе утро, Сьюзен, — приветствовал он ее добродушно, без тени иронии.

— Доброе утро, мистер Каллиган, — сдержанно ответила она.

— Ну зачем так официально? Вчера вечером я был просто Эдвард. — Он произнес это нарочно громко, чтобы услышала молоденькая девушка, дежурившая у стойки регистрации. Сьюзен поняла его коварный замысел и постаралась ответить так же громко.

— Вчера вечером вы были гостем моей сестры.

— Выходит, вашим гостем я не был? — Он удивленно приподнял брови.

— Нет, не были, — сухо ответила Сьюзен. Ей надоело притворяться и плести словесные кружева. После того, что Мел рассказала ей вчера, Эдвард лишился в ее глазах остатков романтического ореола. Быть может, несправедливо — Сьюзен это понимала, — но тем не менее она считала Каллигана косвенно виноватым в несчастье сестры. Она решила держаться от него подальше, даже если для этого понадобится выглядеть невежливой. Но Каллигана, похоже, не смутила ее прямота.

— Почему вы так враждебно относитесь ко мне, Сьюзен? Ведь вы меня совсем не знаете.

Это я-то его не знаю, возмутилась мысленно Сьюзен. Да я знаю о нем больше, чем его собственная невеста.

— Или вам достаточно того, что я друг Дэвида? — продолжал он с искренним любопытством.

— А какая тут связь? — Ей была непонятна логика его умозаключений.

— Я… — Эдвард неожиданно чихнул, и у него на глазах выступили слезы. — Вы снова надушились этой отравой, — разочарованно констатировал он.

— Да, — сама не зная зачем, подтвердила Сьюзен.

— Не надолго же в вас проснулось милосердие. А может, оно и не просыпалось? Вчера вы не надушились, чтобы я своим чиханием не испортил вам обед, а о том, что у меня аллергия, вы думали в последнюю очередь. Стоит мне подойти к вам на расстояние пяти шагов, как у меня начинается приступ.

Сьюзен уже сталкивалась с этим престранным свойством его организма. В тот день, когда она пряталась у него в комнате, все было именно так, как он говорил.

— Дело в том, мистер Каллиган, что это мои любимые духи, — холодно заявила девушка. — И я не смогу и не захочу отказаться от них из-за того, что у вас они вызывают аллергию. Поэтому нам необходимо принять какое-то компромиссное решение. И самое разумное, на мой взгляд, — по возможности больше не встречаться. — Она повернулась, но не успела сделать и шага, как он больно схватил ее за локоть и развернул к себе лицом.

— Отчего вы все время бросаетесь на людей? Вероятно, у вас был неудачный роман, из-за которого вы стали ненавидеть всех и вся, считая себя вправе распоряжаться чужими судьбами. Боитесь, что кто-то окажется счастливым? Вот почему у вас нет времени завести "тайного или какого-то другого любовника". — Он слово в слово повторил фразу, которую она два дня назад обронила в разговоре с Норманом.

Сьюзен задохнулась от негодования. На каком основании он кидает ей в лицо такие страшные, уродливые обвинения? Это просто какой-то бред, нелепица! Случайно подслушал разговор, выхватил двусмысленную фразу и комментирует ее на свой манер. Обвиняет в чрезмерном самомнении. И неужели все это лишь из-за того, что я откровенно призналась, что он мне не нравится? Привык, что ему все на шею вешаются. Высокомерия хоть отбавляй. Она высвободила свою руку и как можно более спокойно сказала:

  18