5

Прошла неделя. Элла почти не видела Дэвида Рейнуотера — разве что за завтраком и за обедом. За столом он удивительно терпеливо сносил болтовню сестер Данн и по мере возможности удовлетворял их любопытство.

Сами сестры теперь к обеду обязательно наряжались. Каждый вечер они спускались в столовую в платьях, которые давным-давно не надевали, и увешанные бижутерией. Они сочли нужным объяснить свое изменившееся поведение, причем очень нетривиально: все-таки на улице лето. И духами они стали пользоваться очень неумеренно, особенно мисс Перл.

Скоро в город вернулся мистер Хастингс. В первый же вечер, когда все постояльцы пансиона были в сборе, сестры познакомили его с новым жильцом. Элла этой чести была лишена — она во время представления одного мужчины другому накрывала на стол.

— Рад знакомству, мистер Рейнуотер, — улыбнулся коммивояжер. — Надеюсь, мы с вами поладим. Вы, случаем, не играете в шахматы?

— Играю, но, сказать по правде, не слишком хорошо.

— О, меня это не расстроит! Наконец-то я смогу выиграть партию-другую. Ах, миссис Баррон, я так соскучился по вашим кулинарным шедеврам!

— Благодарю, мистер Хастингс. Надеюсь, поездка была удачной?

— Боюсь, что не слишком. Мои контрагенты почти перестали покупать то, что я им обычно поставлял… Сейчас все экономят на чем только можно. Люди довольны уже тем, что хотя бы не голодают. Вопреки оптимистическим прогнозам президента Рузвельта, жить становится все труднее.

— Тем больше мы должны благодарить Господа за его милости, — вставила мисс Вайолет.

В тот вечер мужчины сели играть в шахматы в большой гостиной. Сестры Данн решили послушать там же радио. До Эллы, работавшей на кухне, время от времени доносилась музыка, а порой ей удавалось уловить фразу, брошенную кем-то из мужчин.

Честер Хастингс пробыл в городе два дня. Потом он собрал образцы товаров и отнес саквояжи в свою машину.

— Я вернусь в следующий вторник, — сказал он Элле. — Если вдруг задержусь, обязательно сообщу вам.

— Хорошо. Удачной поездки, мистер Хастингс.

— Благодарю, — вежливо коснувшись края шляпы, коммивояжер сел в автомобиль.

В тот вечер Дэвид Рейнуотер не стал задерживаться после обеда в гостиной, а сразу поднялся к себе наверх. На веранде он тоже больше не сидел. Во всяком случае, Элла его там ни разу не видела.

Разговоры их были вежливыми, но краткими и сдержанными — такими, как если бы и постоялец, и хозяйка пытались вести себя так, чтобы случайно не обидеть друг друга. Дэвид не забыл просьбу Эллы — он больше не вставал, когда она входила в комнату. Порой молодой женщине казалось, будто они поссорились, хотя на самом деле это было совсем не так. Однако Элла старалась не оставаться с ним наедине, а Рейнуотер, в свою очередь, тоже не искал таких встреч.

Прошло еще две недели, и они наконец откровенно поговорили. В то утро Элла убирала комнаты наверху. Маргарет в это время наводила порядок в обеих гостиных и присматривала за Солли. Мальчик играл с пустыми катушками для ниток — это было одним из его любимейших развлечений.

Закончив уборку, Элла спускалась по лестнице, прихватив все свои тряпки и щетки, и услышала странные звуки. Они доносились со двора. Она вышла, огляделась и поняла, что кто-то работает в ее маленьком огороде.

Элла отправилась туда и увидела Рейнуотера — он рыхлил землю и пропалывал помидоры. Пиджак и жилет Дэвид повесил на изгородь, рукава рубашки завернул по локоть.

— Мистер Рейнуотер!

Услышав, что его зовут, Дэвид обернулся:

— Да, миссис Баррон.

Опершись на ручку мотыги, он сдвинул на затылок шляпу и вытер со лба пот платком, который достал из кармана.

— Что вы здесь делаете? — спросила Элла.

  17