52 
Лишь раз, бросив взгляд в сторону чернеющего по сторонам дороги леса, Марис не сдержала восхищенного возгласа.
— Вот это да! — вырвалось у нее.
— В чем дело? — довольно нелюбезно отозвался Паркер, которого напугало ее неожиданное восклицание.
— Смотрите, там, в лесу! Светлячки!
— Жуки-фонарики, — поправил он. — Здесь их еще называют светоноски.
— Сто лет их не видела!
— К сожалению, инсектициды действуют на светляков сильнее, чем на сельскохозяйственных вредителей.
— Да, действительно жаль. Когда я была маленькой, я часто видела их в лесу возле нашего загородного дома, хотя они были не такими яркими. Я ловила их, сажала в стеклянную банку, завязывала марлей и ставила на ночь на тумбочку возле кровати.
— Я тоже.
— Вы тоже?! — искренне удивилась Марис, поворачиваясь к нему.
— А что тут такого? Мы с друзьями даже соревновались, кто больше наловит.
Значит, поняла Марис, было время, когда Паркер не был прикован к инвалидному креслу и мог гоняться за светлячками, да еще соревновался в этом с друзьями. Интересно, что же с ним случилось и в каком возрасте? Ей очень хотелось об этом спросить, но она не посмела.
Марис уже приходилось сталкиваться с такими, как Паркер, и она бесконечно уважала людей, перенесших ужасное несчастье, но сумевших не пасть духом и приспособиться к своему новому положению достойным образом. Среди них встречалось немало оптимистов, каких не встретишь и среди здоровых людей, и общаться с ними было одно удовольствие. А физические недостатки они с избытком компенсировали мужеством и силой духа.
Мужества Паркеру Эвансу было не занимать. Он напоминал Марис «Железных людей» — инвалидов-троеборцев, участников специальных олимпийских игр, — которые творили настоящие чудеса при помощи одной лишь силы рук — и силы воли. Но вместе с тем он был другим. Ей казалось — случившееся с ним несчастье озлобило Паркера, заставило разочароваться в роде человеческом. Никакого другого объяснения его раздражительности она, во всяком случае, найти не могла. Что же с ним произошло, гадала Марис. Почему он стал таким?
Сейчас она снова посмотрела на него. Паркер подбирал с тарелки остатки окорока и, казалось, был целиком поглощен этим занятием, поэтому, когда он внезапно вскинул голову и посмотрел на нее в упор, Марис растерялась. Лишь в последний миг она совладала с собой и ответила на его взгляд таким же прямым и открытым взглядом.
Она уже давно заметила, что Паркер очень недурен собой, хотя пережитые страдания, разочарования и боль наложили на его лицо свой отпечаток, из-за которого он выглядел старше своих лет. В его редких улыбках чувствовалась горечь. Темно-русые, чуть вьющиеся волосы еще не начали редеть, но на висках уже серебрилась седина. Серебристой была и двухдневная щетина, покрывавшая его впалые щеки и упрямый подбородок.
Особенно заинтересовали ее глаза Паркера. Сначала Марис даже затруднялась сказать, какого они были цвета. Пожалуй, их можно было назвать светло-карими, если бы не янтарно-желтые крапинки, придававшие его взгляду необыкновенную выразительность. Эти необычные глаза и способность смотреть на собеседника почти не мигая придавали его взгляду пронзительность и почти магнетическую силу.
Сейчас Паркер тоже смотрел на Марис так, словно видел ее насквозь, и в его глазах горел вызов. «Ну давай, спрашивай, — как будто говорил он, — ведь я знаю — тебе до смерти хочется спросить, как я оказался в этом кресле!»
Но Марис снова сумела справиться с собой. Конечно, ей очень хотелось спросить, что с ним произошло, но она сдержалась. Когда-нибудь потом, решила Марис, я спрошу, но не сейчас. Сейчас самое главное уговорить его закончить книгу.
— Скажите, вы написали еще что-нибудь, мистер Эванс?
Он едва заметно усмехнулся одними губами.
— Не хотите ли еще холодного чая с лимоном, миссис Мадерли-Рид?
— Нет, благодарю.
— А сандвич?
— Спасибо, я сыта. Так что вы мне ответите, мистер Эванс? Можете вы дать мне почитать хотя бы еще одну главу?
Паркер повернулся к Майклу и бросил на него многозначительный взгляд. Поняв намек, тот встал из-за стола и, извинившись, скрылся в доме. Как только дверь за ним закрылась, Паркер сказал:
— Я вижу, вы довольно упрямая женщина, миссис Рид.
— Дело скорее в привычке добиваться своего. Он снова ухмыльнулся.
— Я вовсе не собирался говорить вам комплименты!
52 
