Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
75 
– Прекратите оба немедленно!!! – бешено завизжала Ванесса, поняв, что сейчас может произойти кровопролитие.
Наступила тишина. И в ней стали отчетливо слышны хруст и шуршание. Все взоры обратились в сторону Логмира – он невозмутимо жевал чипсы. Откуда взял – неизвестно.
– Хотите? – радушно протянул пачку он, заметив укоризненные взгляды.
Лод Гвэйдеон еще раз посмотрел на полного решимости Индрака и неохотно опустил меч. Ванесса, буравящая его глазами, медленно кивнула.
– Как вас… тебя зовут?
– Я Моав Ехидна, – представилась лже-принцесса. – Колдунья шестого уровня, имею право на оранжевый плащ. Не волнуйтесь, не нападу – я зелейник и метаморф. Сражения, даже колдовские – мужское дело.
Вон возмущенно вскинулась. Она всю жизнь посвятила тому, чтобы опровергнуть этот ненавистный стереотип. Будь на месте Моав Ехидны мужчина, она немедленно вызвала бы его на кулачки – в участке пару раз приходилось пускать в ход такие аргументы.
– И еще целительница, да? – наконец справилась с гневом ученица мага.
– Нет, с чего ты взяла? – чуть приподняла брови Моав. – Исцелять я могу только лекарственными зельями… и при себе у меня таких нет. У нас на острове вообще очень мало целителей – это белая магия, наши школы ей почти не учат. А что?
– Но как же тогда… лод Гвэйдеон, вы же ей спину прострелили!
– В меня никто не стрелял, – уверенно отвергла это заявление колдунья. – Я сидела у себя… потом началась эта атака, я заперлась изнутри. А потом увидела в окно… то, что было. Ну и выскочила – как-то не хотелось превращаться в компост… Кстати, где мы?
– Лод Гвэйдеон, тогда получается, что вы подстрелили… – с ужасом повернулась к нему Ванесса, уже не слушая речей Моав.
Такое выражение лица Вон видела у лода Гвэйдеона только один раз – в пещере Близнеца, когда он сознался, что усомнился в намерениях «святого Креола». Паладин покаянно опустил голову и поспешно устремился к раненой, все еще лежащей там, где они ее оставили. Он чуть не убил ни в чем не повинную леди благородных кровей! Одно из самых позорных деяний для Серебряного Рыцаря – если бы рана оказалась смертельной, ему пришлось бы как минимум покинуть Орден. А то и пуще – броситься на собственный меч, чтобы смертью искупить вину перед Пречистой Девой.
– Вы очень странная компания, вам это известно? – невозмутимо спросила Моав, провожая глазами бегущего паладина.
– Хой, подруга, это ты еще командира не видела! – хохотнул Логмир.
– Может, зайдем в дом, а? – предложила Ванесса, подозрительно оглядывая изломанные черные древа, нависшие над коцебу, словно щупальца изуродованного спрута. – И кстати, как насчет снова надеть воротничок, а?
– А может, не надо?… – просительно изогнула губы Моав. – Я могу дать слово, что не буду применять Искусство…
– Колдуньям на слово не верим! – подал голос Логмир.
Ванесса непреклонно протянула Моав железный обруч.
– Пожалуйста! – взмолилась та. – Ты же сама учишься Искусству, ты должна понимать, каково это – оказаться… отрезанным! И это благодарность за спасение?!
Ванесса задумалась, что бы сказал в данной ситуации Креол. Он ведь тоже предпочел бы самые страшные пытки ошейнику из хладного железа. Ученица попыталась представить учителя на своем месте и из ее уст само собой вырвалось:
– Чрево Тиамат, женщина, надевай эту штуку или превращу в пыль!!!
Зрачки Моав Ехидны гневно сузились. Но потом она все-таки вырвала ошейник у Вон и крайне неохотно приложила к шее. Ее лицо болезненно кривилось.
– А почему она все еще выглядит, как я?! – раздался плаксивый вопль.
По некогда ухоженному газону (сейчас он таким уже не был) шагала принцесса Гвениола, опирающаяся на локоть лода Гвэйдеона. Она выглядела ужасно бледной и разобиженной на весь свет, время от времени демонстративно охала, вскрикивала и хваталась за поясницу, заставляя паладина стыдливо опускать голову. Хотя никакой боли принцесса уже не испытывала – магия паладина превратила арбалетную рану в еле заметный белесый шрамик.
Моав бросила быстрый взгляд на Ванессу, получила согласный кивок и закрыла глаза, еле заметно шевеля кончиками пальцев. Ее внешность начала меняться. Кожа утратила снежную белизну, вернувшись к типичному пепельно-серому оттенку, волосы тоже словно бы припорошило серой пылью, рост на пару сантиметров уменьшился, талия немного расширилась. Лицо изменилось особенно сильно – принцессе Гвениоле не так давно исполнилось восемнадцать, а вот Моав Ехидне, судя по всему, уже перевалило за пятьдесят. Глаза из нежно-голубых стали почти белыми, черты утратили безупречность королевы красоты… хотя некоторую миловидность все же сохранили. Для своего возраста и расы она выглядела вполне даже ничего… если не быть чересчур требовательным.
75 
