Особенно,... 
74 
— Никак не могу поверить, — проговорила она почти шепотом. — Когда Грэй откинул простыню, я ожидала увидеть роскошные каштановые волосы Ванессы и ее кремовое лицо, а вместо этого увидела совершенно незнакомого человека. Я стояла как громом пораженная; Армбрюстер же метал громы и молнии. Потом Клет взорвался, словно вулкан. А Грэй… Барри задумалась.
— А что Грэй? — переспросил Дэйли.
— Он исчез, как какой-то Дэвид Копперфильд.
Она, конечно, совершила безрассудный поступок и заплатит за это, но исчезновение Грэя объяснить вообще невозможно. Она примирилась с мыслью, что стала мишенью Армбрюстера. Сенатор заставит ее страдать за те несколько минут, когда он поверил, что дочь его мертва. Теперь Барри Трэвис долго еще будет посмешищем для столичных журналистов. После той злополучной истории с судьей Грином она по крохам восстанавливала доверие и, как оказалось, напрасно. Пройдут годы, прежде чем она снова сможет восстановить свою репутацию в журналистских кругах.
Даже если бы она не известила свою телестудию, эта новость все равно стала бы достоянием общественности. Пенсильвания-авеню — все равно что Мэйн-стрит, которая есть в любом маленьком городке Америки. Сплетни и неприятности распространялись здесь со скоростью света. А фиаско такого масштаба и с такими действующими лицами тем более не осталось бы незамеченным.
Теперь над ней все будут смеяться, но при мысли, что Грэй дезертировал, ей становилось еще больнее.
Барри начала припоминать подробности. Она перевела взгляд с бескровного лица Джейн Гастонна Грэя, и его реакция ей показалась весьма странной. В это время сенатор разразился громкой бранью. Его тирада рассеяла ее внимание, и к тому времени, когда он замолчал, оказалось, что Грэй исчез.
— Я обследовала всю больницу, затем автостоянку, — продолжала она. — Никто его не видел. Мой автомобиль стоял на том же месте, где мы его припарковали, так что я ничего не понимаю. Он просто исчез. — Барри посмотрела на Дэйли. — Наверное, Бондюрант сгорел от стыда. Еще бы — он, человек с таким опытом, и поддался каким-то бредовым фантазиям идиотки!
— Пожалуйста, — тяжело вздохнул Дэйли, — меня тошнит от твоего самобичевания.
— Яне…
— Не бери на себя слишком много. Не обольщайся. Ты просто-напросто подтвердила его подозрения, помнишь?
— Ладно, тогда объясни, почему именно после разговора со мной он убил Спенса Мартина?
— Он защищался.
— А ты уверен?
— А ты сомневаешься?
— Почему Меррит, если ему было нечего скрывать, послал Спенса Мартина в Вайоминг избавиться от Бондюранта? Может, дело в том, что Грэй, наслушавшись моих безумных версий, превратно понял цель визита Спенса Мартина. На самом деле это, видимо, было простое совпадение. Дэвид Меррит вряд ли отпустил бы своего главного советника, не зная, куда он направится. Так что теперь Грэю могут предъявить обвинение в убийстве.
— Грэй не дурак, он наверняка замел следы преступления, да так, что тело бывшего советника президента никогда не найдут. А нет трупа — нет и убийства.
— Это формальность.
— Удивительно, но Грэя это обстоятельство как будто не очень озаботило, — откликнулся Дэйли.
— Его больше беспокоила судьба Ванессы.
Решив, что ее уже нет в живых, он сам стал похож на смерть.
Грэй Бондюрант любил Ванессу, любил настолько, что ради нее поступился карьерой. Он любил ее и не хотел, чтобы любовный адюльтер как-то ей повредил. Любил так сильно, что отказался от родительских прав. Для него было настоящей мукой не присутствовать рядом с ней в момент рождения их ребенка и затем в одиночестве переживать смерть сына, находясь в фактической ссылке.
Барри никогда не смогла бы понять такую любовь. Ее бесило, что такой преданный человек погибает втуне из-за мелкой, эгоистичной женщины, какой была Ванесса Армбрюстер Меррит. Она, конечно, была больна; но искупает ли это обстоятельство то, что ею ловко манипулировали? Как получилось, что Ванесса оказалась замешанной во вето эту грязь?
— Этот Бондюрант, наверное, хорош в постели, — заметил Дэйли.
— Хм. Что? Кто? Бондюрант? — Барри вдруг резко села на кровати. — Откуда мне знать?
— Вы с ним не… — Он удивленно выгнул брови.
— Конечно нет.
— Но ты была бы не против.
— Слушай, отстань. У нашего мистера Бондюранта, конечно, есть достоинства, но он далек от моего идеала. В любом случае он меня не интересует; этот разговор совершенно бессмысленный.
74 
