Последние отзывы

  6  

Проделав все эти операции, машины должны были выдать ответ. Ответ? Нет, приговор. На бумажных лентах, ручейками текущих из них, появятся ряды кодовых цифр. Пропустив ленты через машину — дешифратор, человек сможет точно сказать, когда начнется самопроизвольное снижение капсулы.

Пруэтт летел в космосе. Но это не была абсолютная пустота, как считали когда-то. Космическое пространство оказалось насыщенным радиацией. К тому же на этой высоте космос кишел одиночными молекулами, вырвавшимися из земной атмосферы. Орбита проходила как раз над границей, которую ученые называют аэротермодинамическим барьером. Его верхний край находится примерно в ста пятидесяти километрах над Землей. Если капсула снизится к этому барьеру, ее движение начнет тормозиться. Совсем — совсем незначительно… Самые лучшие насосы в мире не могли бы создать разрежение, существующее на этих высотах. Но капсула — то несется со скоростью около восьми километров в секунду, и столкновения даже с редкими молекулами оказывают тормозящее воздействие.

Но беда была в том, что орбита почти точно соответствовала расчетной. Она проходила непосредственно над границей атмосферы. Конечно, капсула уже начала тормозиться, но роковым фактором оставалось время. В этой гонке мог проиграть только он, космонавт.

Если капсула снизится до того, как кончится запас кислорода, у него есть шансы прославиться как человеку, едва ускользнувшему от смерти в космосе. Если же кислород иссякнет прежде, чем капсула погрузится в атмосферу, — что ж, тогда у него будет самый дорогой из гробов, которые когда-либо делали человеку. Пруэтт скривил губы, но тут же с некоторым удовлетворением отметил, что чувство юмора все же еще не покинуло его.

Он знал, что пока он спит, с Земли не будут вызывать его, ни одна станция слежения не станет его будить. Сон для него был дороже всего — и дело тут вовсе не в физической усталости. Сон позволял ему выиграть время. Во сне жизненные процессы замедлялись. Требовалось меньше тепла, расходовалось меньше топлива. Физиологического топлива — кислорода. Теперь его жизнь зависела от того, на какое время он сможет растянуть свой скудный запас кислорода.

И в самом деле, ему не хватало не так уж много времени. Он сам сделал кое-какие расчеты. Часов через двадцать-двадцать четыре после того, как кончится кислород, капсула начнет возвращаться в атмосферу. Но ему будет уже все равно. Хватит и одного часа, даже всего нескольких минут после израсходования кислорода, и для него полет будет окончен.

Шансов на спасение было мало. «Точнее, — размышлял он, — их, пожалуй, просто нет». Но чего не бывает!

Сверхбыстродействующие счетно-решающие устройства в Годдарде могут еще обнаружить что-нибудь, чего он не заметил.

Он включил радиостанцию.

— Станция связи Мучеа, станция связи Мучеа. Я «Меркурий-7». Как слышите?

Ответ последовал немедленно. Очевидно, на Земле не отходили от приемников.

— «Меркурий-7». Говорит станция связи Мучеа. Слышим вас хорошо. Как слышите нас?

— Понял вас, Мучеа, слышу хорошо.

Пруэтт быстро пробежал глазами контрольный лист. Сообщил температуру в кабине, температуру воздуха, поступавшего в скафандр, запас водородного топлива для автоматической и ручной систем ориентации, состояние основного и резервного бортовых источников питания, температуру приборов и различных систем капсулы, ее общее состояние. И лишь в самом конце доклада заметил, что невольно медлит с сообщением о запасе кислорода.

Дежурный на Мучеа сообразил это и только спросил:

— «Меркурий-7», я, видно, не расслышал конца передачи. Повторите, сколько осталось кислорода…

Пруэтт изучал показания приборов. Теперь его уже не интересовало давление в баллонах, он переводил все в часы. А может быть, даже в минуты… Пролетая над Мучеа, он подсчитал, что при обычной норме потребления у него оставалось кислорода часа на сорок три.

Как растянуть их? Может, уменьшить подачу, понизить давление в кабине? Может, ему удастся выжать еще несколько часов, еще минуты? Чем больше времени он вытянет из оставшегося запаса кислорода, тем больше шансов ускользнуть от смерти. Их мало — это ясно как день, но о том, чтобы выйти из игры, не может быть и речи. Время, время, время… он будет продолжать полет вокруг Земли, а жизнь — движение по времени, пока не вырвется с шипением последняя струйка кислорода из баллона и — тогда конец… Он не знал, никто не знал, что могут найти инженеры, которые, не смыкая глаз, ищут неполадку в тормозных двигателях.

  6