64 
Но по опыту знала — до фонаря!
Пошумят месяцок, максимум два, пару-тройку и без того ненужных чиновников снимут, громко оповестив о «принятых мерах», отрапортуют и останутся при своих!
И все это ей осто-хре-не-ло!
Она перегорела, осознавая бесполезность своих рвений и укольную ненужность разоблачений. По большому счету, без серьезной поддержки государства в той области, про которую ты пишешь, все, что там про гражданскую позицию и долг журналиста, сплошное балабольство, по сути направленное лишь на личную известность и имидж смелого журналиста. Единицы настоящих журналистов, истинных, чье слово слышат и боятся. Она такой быть не хотела. Уже не хотела.
Пришла и положила Маркину на стол заявление об увольнении.
— Сбрендила? — очень живо поинтересовался он.
— Нет, в разуме, — утвердила Лена.
— Лен, я понимаю, ты устала, три года внадрыв. Так бывает. Дам отпуск внеочередной, уезжай, отключись.
— Не хочу.
— Ладно, вечером поговорим, — отмахнулся он.
— Нет. Все решила закончить — и работу, и тебя.
— О как! — чему-то порадовался он. — А как насчет телевидения? Я предварительные переговоры провел, тебя берут с лобзанием.
— Нет. Этого тоже не хочу.
— И куда намылилась?
— В никуда и ни к кому, — снимая невысказанный вопрос заранее, оповестила она.
— Ладно. Черт с тобой! Вали! — разозлился Маркин. — Я тебя, оказывается, переоценил. Жаль.
— Не ошибись сейчас в своей оценке, — устало посоветовала Лена, — тоже будет жаль.
Маркин не подписал ее заявления, и Лена так и болталась полгода, и не работающая, и не уволенная. Он ее отпустил, как выбросил, она ему стала неинтересна и без надобности.
А он ей стал безразличен и неинтересен. Пустой бамбук!
— Сильно переживала? — тихо спросил Денис.
Он слушал Ленин рассказ не перебивая, немного ревновал, защитить очень хотелось, ну, навалять этому Маркину, это святое желание.
— Жалела себя, — призналась Лена. — Передумывала заново прожитое, пережитое, стыдно было за свою глупость. И сбежала от мыслей в Архангельск к друзьям, а там заболела русским зодчеством, открыла его для себя, очаровалась и влюбилась, а потом уж и мебельным направлением. Плохое и болезненное часто оборачивается лучшим.
— Это точно, — весомо согласился Денис и позвал тихо, протянув ей руку через стол: — Иди ко мне.
— Жалеть будешь? — недоверчиво спросила Ленка.
— Обезболивать, — вспомнил ее вчерашние слова.
Сдержал слово, обезболив медленной, осторожной нежностью, заставив все позабыть и кричать на взлете…
Где-то в прихожей запел призывным будильником Ленин сотовый.
— Черт! — расстроилась Ленка, не предпринимая попыток пошевелиться. — Я его на пятнадцать минут шестого выставила, думала, закопаюсь в статье и про время забуду.
Они лежали поперек кровати, опустошенные пережитым, и никаких сил у обоих на данный момент не находилось в расслабленных телах.
— Надо ехать, — напомнил Денис, не шевелясь.
— Надо, — согласилась она.
Денис сел, подтянул Ленку к себе и усадил рядом на кровати.
— Зоя Львовна, — напомнил он.
— Да, — вздохнула она, — ну что, выбираемся с одра разврата?
— Разврат мы с тобой еще не осваивали, — не согласился с определением Арбенин.
— Ну тогда с ложа любви.
— Это мне больше нравится.
В машине Лена, положив голову на подголовник, прикрыв глаза, добирала телесных и моральных горячих волн.
— Лен, — промолчав продолжительное время, обратился к ней Денис, — ты про субботу не передумала?
— Нет, и Василия Федоровича известила, он ждет.
Арбенин помялся, не зная, как задать вопрос. Как она сказала? «Лучше всего прямым текстом».
— Останетесь ночевать?
— Не получится, — открыла глаза, повернула голову и посмотрела на него Лена. — В свете изучения теории Дарвина у нас с утра в воскресенье запланировано посещение зоопарка. Что-то там из жизни животных.
— Ясно, — только и сказал он.
Денис надеялся. Он хотел ее всю. Не торопиться никуда, обнять и не отпускать всю ночь.
Они подъезжали к Лениному дому.
— Поднимешься?
— Зоя Львовна… — начал было он и замолчал.
— Понятно. Встреча не желательна.
И как-то так она это сказала, что Денис помрачнел, — вот она точно знает, что он не то сейчас сказал и что надо говорить в таких случаях, он и близко не понимает!
64 
