68 
Лена проводила пальцами осторожненько, рассматривала, изучала — никаких иных вариантов! — полезла под столик. Переключившись на шкаф, засунула внутрь голову, потом чуть не улеглась на пол, рассматривая ножки.
— Лен, — наклонившись над ней, язвительно спросил Васька, — а ты, часом, фонарик не прихватила?
— Нет, — серьезно ответила она, не отвлекаясь от занятия.
— Может, ляжешь уже, что ж враскорячку стоять? — язвил, резвясь, Василий Федорович.
— А я враскорячку? — замерла Ленка, осознав, в какой позе находится.
— Хуже! — не успокоил Василий Федорович. — Но Тарас Петрович ушел, а Денис тебя простит.
Ленка подскочила, отряхнула джинсы на коленках и пожурила Ваську тихо:
— Мог бы и раньше сказать!
— Зачем? Чтобы ты потом ворчала всю дорогу, что я тебе «веточку» какую-нибудь не дал рассмотреть?
Арбенин слушал их пикировку, еле справляясь с душившим его смехом. Тарас Петрович сильно подивился, когда Ленка, «зависнув», полезла под столик, аж брови кустистые приподнял, посмотрев недоуменно на Дениса.
— Это Невельская, — тихо пояснил Денис.
— А-а-а! — понимающе кивнул и растянул губы в довольной улыбке мастер.
Невельскую на предприятии Арбенина знали все — от охранников до Игоря и Клавдии Николаевны. Читали ее статьи, обсуждали, а книжку так каждый себе купил. Вернее, купил Игорь, оптом, по просьбе коллектива.
Тарас Петрович скромно крякнул, увидев Ленкины акробатические этюды, и удалился со словами:
— Ну, ты здесь сам покажешь, Денис Василич. Пойду поработаю.
— Давай, Тарас Петрович, — отпустил Денис.
Не сводя взгляда с Ленки, он прикидывал в уме, как она под шкаф полезет. То, что полезет, не сомневался! Мадам Невельская ответила на сей вопрос господина Арбенина телесной демонстрацией — встала на колени, оперлась локтями об пол и чуть не улеглась щекой на доски.
Денис просто балдел, наблюдая, посмеиваясь немного, а диалог сына с мамашей вызвал в нем сотрясение всего тела от сдерживаемого хохота.
— Я, кажется, увлеклась, — не то извинилась, не то укорила Дениса Ленка.
— Совсем чуть-чуть, — успокоил Арбенин.
— Если это чуть-чуть, то представляю, что тогда будет не чуть-чуть! — заметил Васька, обращаясь к Денису.
Арбенин пожал плечами и, как мужчина мужчине, признался:
— Лично я застал ее под кроватью.
— Да ладно! — выказал сомнение Василий.
— Это была «Россиниада»! — воинственно оправдывалась Лена.
— А-а-а, — протянул Васька и доверительно сообщил Арбенину: — Тогда понятно. Ее из-за этой вашей кровати с выставки выгнали.
— Не выгнали, а попросили удалиться! — проворчала Ленка.
— Лен, — как дитю неразумному взялся разъяснять Васька, — когда говорят: «Покиньте помещение», берут с двух сторон под локти два охранника и выводят за ворота, это называется: выгнали!
Ленка скривилась, Денис дальше выдержать не мог, расхохотался, запрокинув голову, Васька хмыкнул раз-другой и присоединился к нему, громко рассмеявшись.
— Она… представляете… — хохотал он, согнувшись пополам, хлопал себя по коленкам и рассказывал, — один раз… в каком-то За-зад-рипинске… ночью… через окно… в музейный запасник… залезла! Ей… ей, ди-директор… какую-то со-софу… отказался показывать!
— Да этот козел ее стырить хотел, — возмутилась Ленка. — Конец восемнадцатого века!
У Дениса потекли от хохота слезы, утирая их кулаком, он подошел, обнял и прижал к себе Лену, не переставая смеяться.
— До-до-домушница! — хохотал Васька.
И Ленка не удержалась, заражаясь их весельем, рассмеялась, уткнувшись в пиджак на груди Дениса.
— Ой, не могу! — пожаловался Васька, распрямляясь, смахнул слезу с глаза и двинул предложение: — Поехали, что ли, домой? Есть хочется.
А у Дениса в груди зазвенело тонким колокольчиком что-то очень похожее на счастье. Правда, он не знал, что такое счастье вне его дела и творчества, простое, житейское, человеческое, поэтому и не мог распознать, что там звенит.
Под навесом, на жаровне доходил шашлык, призывно шипя салом. Втроем, Денис и его гости, накрывали стол на летней террасе, снуя между кухней в доме и двором.
Арбенин все прислушивался к себе — звенит ведь! Тихо, топленым печным духом уюта — звенит!
Васька рассказывал что-то веселое про школьную жизнь, Лена слушала, посмеиваясь, а Денис посматривал на них, не зная, что надо делать, чтобы сохранить и оставить такое состояние тепла и радости.
68 
