59 
— Скверная штука пить с утра. — Гейл с сожалением повертела бутылку. — Но я все же налью немного…— И налила себе половину бокала.
Агнесса поднялась, чтобы идти.
— Спасибо за все, мисс Маккензи, мне, пожалуй, пора…
— Сиди, Агнесса! — Гейл горько рассмеялась. — Не бойся и не думай плохо обо мне: не такая уж я пропащая! Если я тебя обидела чем-то, извини, не хотела. — Внезапно она помрачнела. — Да, я несдержанная, но ты не обращай внимания, ладно? Просто жизнь здесь такая… Иногда бывает очень тяжело, ты не поверишь, как… Видишь, я даже не забочусь о своей репутации, до того все опротивело… Ну, не сердись, пожалуйста! И называй меня просто Гейл.
— Я не сержусь, Гейл.
— Вот и хорошо. Скажи, а кто еще у тебя есть? Отец? Мать?
— У меня нет родных, — солгала Агнесса, — и у Джека нет.
— А как вас занесло сюда?
— Наверное, так же, как и многих, — случайно. Просто решили попытать счастья.
— И зря! — заявила Гейл и добавила очень серьезно:— Я, Агнесса, скажу тебе по секрету: вы здесь ничего не найдете. Чистая правда: это самый захудалый прииск из всех, что есть на свете, проклятое место! Тут мало кому везет, вы можете все потерять, и я говорю не только о деньгах! — Она взяла свой бокал, отпила немного и, пристально глядя на собеседницу, завершила: — Так-то вот!
— Вы считаете, лучше уехать пока не поздно?
— Вот именно. И поскорее. Уезжай, Агнесса, я тебе искренне советую, и приятелю своему скажи. Если б я могла, завтра же покинула бы это место! — Ее глаза загорелись таким темным отчаянием, что Агнесса, не выдержав, спросила:
— Но почему вы не можете уехать? Гейл усмехнулась и произнесла вполголоса:
— Агнесса! Ты, я вижу, девчонка неплохая! Запомни: никому на свете не верь, а тем более здесь, тут одна дрянь кругом, а не люди, даже те, кто приезжает нормальным, со временем становятся как все. А о себе я скажу правду: я так давно ни с кем по-человечески не говорила, не поверишь! Здесь ведь никому ни до кого нет дела, все думают лишь о золоте да о том, как из-за него перерезать другому горло! — Лицо ее, озаряемое пламенем камина, раскраснелось, а карие глаза масляно блестели. — Я сама сбежала из дома в пятнадцать лет. Жила в порядочной дыре, правда, родители мои были люди неплохие, набожные, и нас в строгости держали. Это уж я такая уродилась, черт знает в кого! Честно говоря, дурочкой была: сбежала-то с одним мужчиной, который потом оставил меня одну. — Она снова отхлебнула из бокала. — Домой я возвращаться не хотела, и мне, можно сказать, повезло: устроилась в мастерскую дамских шляп. Ну, хотя, конечно, мечтала о большем. Потом познакомилась с одним парнем, он уговорил меня уехать в другой город; я согласилась. Мы поехали, приехали, а нас — хлоп! — арестовали! Оказалось, плутишка Чарли перед отъездом кого-то там ограбил. Его посадили в тюрьму, и меня заодно, хотя я понятия не имела о его делах. Потом, правда, выпустили, да что толку: опять осталась одна, без денег… Пришлось придумать хитрую штуку: научилась выманивать деньги у стариков; знаешь, бывают такие старички с толстыми кошельками, которые пристают к молоденьким! Иногда их можно обвести вокруг пальца, что я и делала. Знаешь, Агнесса, сколько себя помню, ко мне вечно цеплялись какие-нибудь мерзкие толстые рожи! Благо, я уже умела за себя постоять и поняла, как следует жить: поменьше отдавать, побольше брать и, по возможности, не мучиться угрызениями совести. Поверь, Агнесса, это самый разумный принцип! Я не негодяйка, нет, иначе не была бы столь откровенной… А тогда я уже подумывала бросить все и податься куда глаза глядят, до того все осточертело, но нашелся человек, который сделал мне стоящее предложение: уехать на золотой прииск. И вот я здесь почти год. Мой знакомый говорил, что мы не пробудем тут долго, но все сложилось по-другому, хотя не стоит, наверное, говорить об этом… Ничего, еще пара месяцев — и я уеду, а он пусть хоть пропадает здесь! Хватит, на этот раз меня ничто не удержит! — Она вздохнула. — Ты извини, я тебе наболтала чепухи, Агнесса. Я, кажется, немного пьяна, но ты не подумай, со мной это редко бывает. Я не какая-нибудь там… Мне часто предлагают и деньги, и золото, но я не беру и всем отказываю. А насчет того, что надо убираться отсюда, это я верно сказала. Я не всех так предупреждаю, просто ты мне сразу понравилась… и потом ты еще такая молоденькая… Тебе уже есть восемнадцать?
— Исполнится в этом году.
— О, вот видишь! Смотри, одна по поселку не ходи, только со своим другом, или я тебе могу иной раз составить компанию, если не возражаешь, конечно…
59 
