64 
– Но ваш ледокол «Ермак»… – намекнул Коковцев.
– Я строю его исключительно для научных целей.
Бывая под «шпицем», Коковцев не забывал справляться – как там дела в Нагасаки на эскадре Дубасова?
– Решения с Певческого моста еще не поступало…
Великая Сибирская магистраль уже протянулась до Омска (одновременно укладывались рельсы и со стороны Владивостока). Над сказочным Петербургом мели синие вихри, запуржило дворцы, монументы и памятники. А в далеком Нагасаки все цвело и благоухали глицинии. Эскадра Дубасова держала котлы на подогреве, но подле нее подымливала английская эскадра Бульера. В нагасакском Bowling Club офицеры русского флота резались в бридж с офицерами флота британского. Корректные, вежливые, и лишь настороженные взгляды выдавали всеобщее напряжение…
Была ранняя весна, когда однажды утром на русской эскадре проснулись, но рейд опустел: ночью англичане незаметно убрались. Дубасов срочно выбрал якоря и повел корабли в Порт-Артур. Но вчерашние партнеры по бриджу уже стояли там, Бульер выстроил свои крейсера так, что они загораживали русским проходы в гавань. Стало ясно, что англичане решили сделать из Порт-Артура примерно то же, что им удалось с Шанхаем или Гонконгом. Дубасов подобрал самые грубые слова, чтобы расшевелить столичных дипломатов. На Певческом мосту подобрали самые изощренные выражения, чтобы Уайтхолл ощутил привкус пороховой гари. После русского ультиматума крейсера Альбиона, жалобно подвывая сиренами, будто их очень обидели, покинули Порт-Артур. Но адмирал Бульер, держа флаг на броненосце «Центурион», тут же пересек Печилийский залив и с ходу захватил китайский порт Вэйхайвэй…
Расстановка сил в этом печально-памятном регионе закончилась! Так весною 1898 года наш флот оказался в Порт-Артуре, полностью разрушенном японцами. В городе застали лишь китайскую полицию с дубьем и бедноту-кули. Всех женщин заранее вывезли в Чифу, ибо Цыси заранее распустила слух, будто каждый русский матрос задался целью похитить по две китаянки. Порт-Артур получил статут города-крепости. Но моментально явились рослые, очень вежливые японцы, открывшие в Порт-Артуре парикмахерскую; это были офицеры самурайского флота, которые искусно брили и опрыскивали вежеталем головы русских офицеров. Прошу не сомневаться: они хорошо разбирались в делах русской эскадры, панорама которой во всем великолепии открывалась перед ними из окон фешенебельной парикмахерской.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Летом Гога вернулся из кадетского плавания вокруг Европы, переполненный впечатлениями, и Коковцев подарил ему велосипед. Первенец вырастал общительным, разудалым, пригожим, однажды за столом – при матери! – он уже осмелился допустить гафф по отношению к женщинам, за что папа-минер, имея характер взрывчатый, тут же залепил ему полновесную затрещину:
– Дослужись хотя бы до мичмана… сопляк!
Это никак не испортило их отношений. Готовясь к экзамену по военно-морской истории флотов, Гога просил отца напомнить пример доблести и мужества. Коковцев охотно поведал сыну о подвиге французского капитана Дюпти-Туара:
– Англичане разбили его «Tonnaut», разрушив мачты и пушки, а сам Дюпти-Туар превратился в обрубок человека. Ядрами ему оторвало сначала одну ногу, потом вторую, затем и руку. Матросы бросили туловище в кадку с пшеничными отрубями, которая сразу намокла от крови. Но благородный Дюпти-Туар продолжал управлять боем, и последние его слова были: «Взорвать этот чертов кузов, но не сдаваться!» Он заслужил похвалу Нельсона, сказавшего: «Этот француз дрался, как бешеная собака, и дрался бы дальше, если бы мы не свалили его в яму». А ты, – заключил Коковцев рассказ, – должен помнить свято: русский флот никогда не позорил славного Андреевского стяга.
– Я помню, – ответил сын. – «Погибаю, но не сдаюсь!»
– Это еще не все, – строго заметил отец. – Сядь. Выслушай. Для идиотов, видящих в женщине только женщину, существуют публичные дома. Я прожил сорок лет, а не знаю, как в них отворяются двери, хотя пришлось немало покуролесить по белу свету. Это я говорю тебе в знак аттестации той пощечины, которой ты от меня и удостоился сегодня…
Вечером, прифрантившись, он с женою решил навестить Эйлеров на Английской набережной. В коляске жена спросила:
– Владя, ты чем-то озабочен, а – чем?
– Я устал. Каждая война приносит новые заботы…
Он не притворялся: любой военный конфликт, возникни он хоть на задворках мира, всегда привлекает обостренное внимание специалистов. Сейчас завершилась война США и Испании – война двух флотов. Американцы в двух сражениях уничтожили морское могущество Испании, лишив испанских королей их последних колониальных «кормушек» – Кубы и Филиппинских островов. В результате Испания была вычеркнута из списка великих морских держав, а Штаты, к удивлению многих, сразу превратились в великую морскую державу…
64 
