очень нудно 
47 
– Не надо, – сказала она. – Я хочу…
Он не дал ей закончить. Поднял на руки и понес.
Алекс не стал подниматься наверх. В ту минуту и он, и она почти умирали от нетерпения. А до ее комнаты было всего два шага.
Он опустил ее на постель и поцеловал. Затем разделся. Она сделала то же самое. Не смущаясь и не скрывая удовлетворения, она глядела на его обнаженное тело: это она привела его в такое состояние. Алекс был прекрасен.
– Кэтрин, Кэтрин. – Он склонился над ней, почти не касаясь ее тела, и не переставал в промежутках между поцелуями шепотом повторять ее имя, словно заклинание или слова молитвы.
На нее обрушились горы ласки. Он непрерывно целовал ее. Она вздохнула – и его язык вторгся ей в рот. Он продолжал дразнить ее. Она обхватывала его плотным кольцом своих рук и содрогалась всем телом. Она была на пределе.
– Пожалуйста, Алекс! Я так хочу тебя.
Он перестал целовать ее и поднял голову. Она открыла глаза и удивилась. Почему он смотрит на нее и улыбается?
– Ты никогда не обращалась ко мне так.
Волшебная рука снова заставила ее смежить веки, но через секунду она уже опять смотрела ему в глаза.
– Пожалуйста, Алекс!.. Сейчас.
Невозможно, удивительно! В одно мгновение она вобрала его в себя. Казалось, никогда ничего похожего не было в ее жизни. Все как будто в первый раз. Ничто из ее предшествующего опыта не могло пригодиться ей в эту минуту. Она не могла поверить, что все ее представления и ощущения могут так измениться.
Он следил за ней пылающими, полными страсти глазами. Скоро, очень скоро настанет тот момент, когда она уже не сможет контролировать себя. Он не ошибся: она содрогнулась всем телом раз, два и, не выдержав, закричала.
Несколько последних судорожных движений, и потом – полная неподвижность, как после падения с головокружительной высоты.
Они лежали рядом, соприкасаясь телами от плеч до кончиков пальцев. Он медленно водил рукой по ее животу. Ни во сне, ни в мечтах никто не дарил ей подобной нежности, и никогда прежде она не испытывала такого удовлетворения, как сейчас. Она была готова замурлыкать, как сытая кошка.
– Это было еще лучше, чем в тот день, когда ты мыл мне голову, – сказала она, проводя пальцем по тонкому шраму у него на подбородке.
Алекс прыснул и затрясся от смеха.
– А ты представляешь, что было бы, если б мы вдруг стали мыть головы друг другу?
– Думаю, это было бы неплохо. – Она вздохнула.
Он придвинул губы к ее уху и укусил за мочку.
– За что?
– За то, что ты есть. Чудное творение природы.
– Так и быть, принимаю твой комплимент.
– Угу-м. – Он снова укусил ее и дважды пробежал языком по уху, сначала снаружи, потом внутри.
– Перестань. Щекотно.
– Не могу. Ты такая вкусная. Я бы съел тебя целиком.
Она прильнула к нему и, опустив руку, нащупала его вновь вздыбившуюся плоть. Другого она и не ожидала. Не раздумывая ни минуты, она хотела сползти вниз, но он остановил ее.
– Стоп, стоп, стоп. Лечь на спину и не двигаться. Теперь моя очередь делать приятное.
– Ты единственный такой.
Алекс остановился и поднял голову.
– Что?
– Я говорю, что раньше со мной никогда не было такого.
– О Боже! – проворчал он.
Завершение было восхитительным. И для нее не было бы большей радости, чем расплатиться за него. Еще много, много раз.
Алекс затих и прикорнул возле нее. Даже засыпая, он не отпускал ее и все прижимал к своему боку.
Теперь она могла без опасений сказать вслух, пусть даже шепотом: «Я люблю тебя, Алекс Макки. И буду любить всегда».
Было почти десять утра, когда он проснулся. Он лежал один. В ее постели. Голый, разбитый. Ему ужасно хотелось кофе. И еще нужно было срочно принять душ.
Первое, на что Алекс обратил внимание, выглянув из ванной, – это на запах яичницы с ветчиной. Запах показался ему просто неземным. Он быстро натянул брюки и пошел на кухню.
Кэтрин стояла у плиты спиной к нему, поблескивая золотистым шелком распущенных волос. В это утро она была в том же облачении, в каком он впервые увидел ее.
Эта сильная, красивая, независимая женщина шептала его имя и говорила ему: «Я люблю тебя». Сначала он подумал, что это ему почудилось в полусне, но, проснувшись сегодня утром, перестал сомневаться, Он вел бы себя совсем иначе, если б эти три слова произнесла обычная женщина. Но это была Кэтрин. И если она испытывает к нему подобные чувства, он обязан объясниться.
Кэтрин медленно потягивала свой кофе. После трех яиц, четырех кусочков ветчины и двух горячих английских сдоб. От счастья у нее разыгрался аппетит. Заниматься любовью всю ночь, не экономя сил, однако ж, вовсе не вредно.
47 
