Пролог

«Подходящий день для самоубийства». Эти слова не выходили у него из головы.

Было воскресенье, и казалось, незачем жить дальше. Горячий густой послеполуденный воздух словно высасывал силы и энергию из всего живого, будь то растение или животное.

На улице пекло как в преисподней. Облака испарились, сожженные яростным солнцем. Во дворе небольшого бунгало семьи Хойл, стоявшего в окружении кипарисов на островке, омываемом медленным течением, под безжалостными лучами жарилось шестифутовое чучело крокодила. В его стеклянных глазах отражалось раскаленное небо. Флаг штата Луизиана бесформенной тряпкой повис на флагштоке.

Цикадами овладела лень, и они молчали. Лишь изредка одна из них, самая неугомонная, нарушала неохотным стрекотаньем сонную тишину. Рыбы ушли на дно, скрывшись под мутно-зеленым одеялом из воды и водорослей. Они притаились в сумрачной илистой глубине, вяло работая жабрами. Грозная водяная мокасиновая змея дремала на отмели.

Обычно болото больше напоминало шумный птичий двор, но зной разогнал пернатых по гнездам. Лишь одинокий ястреб сидел на верхушке старого, разбитого молнией дерева, чьи ветки, добела обглоданные насекомыми, были похожи на человеческий скелет.

Крылатый хищник не сводил глаз с бунгало на берегу. Может быть, он следил за мышью, сновавшей между опорами пирса для рыбной ловли? Но, скорее всего, инстинкт подсказывал ястребу, откуда исходит опасность.

Выстрел из ружья прозвучал неожиданно мягко. Воздух, плотный, словно подушка из гусиного пера, приглушил его. Флаг Луизианы даже не шелохнулся. Обитатели болота не обратили на неожиданный звук никакого внимания. Водяная змея скользнула в воду, очнувшаяся ото сна, но не испуганная.

Ястреб сорвался с дерева и устремился ввысь, описывая широкие круги, легко паря в воздушных потоках, выискивая более достойную жертву, чем крошечная мышка, бегавшая возле деревянных свай.

До мертвеца в бунгало ястребу не было никакого дела.

Глава 1

— Ты помнишь Шлепу Уоткинса?

— Кого?

— Парня, который нарвался на драку в баре.

— Ты не мог бы выразиться яснее? В каком баре? И когда это было?

— В тот вечер, когда ты приехал в город.

— Это было три года назад!

— Точно, но тебе следовало бы помнить. — Крис Хойл изо всех сил пытался заставить расшевелить память своего приятеля. — Неужели ты забыл горлопана, из-за которого началась потасовка? У него была физиономия убийцы. И огромные уши.

— А, вот ты о ком. Верно. — Бек приставил руки к голове, показывая размер ушей, о которых шла речь.

— Из-за них его и прозвали Шлепой, — пояснил Крис. Бек вопросительно поднял бровь.

— Когда дует ветер, уши…

— Шлепают его по голове, — закончил за Криса Бек.

— Как ставни в грозу, — ухмыльнулся Крис и поднял бутылку с пивом в молчаливом тосте.

Жалюзи в доме Хойлов были закрыты, чтобы не пускать внутрь жаркие лучи послеполуденного солнца. Шла трансляция бейсбольного матча. Команду «Отважных» из Атланты, за которую болели приятели, могло спасти только чудо. Но проигрыш не мешал им наслаждаться полумраком и прохладой уютной комнаты с кондиционером и холодными напитками на столике перед диваном, где они скрывались от духоты летнего воскресного дня.

Крис Хойл и Бек Мерчент провели в этой комнате немало времени. В доме ее называли бильярдной, но это была настоящая игровая для мужчин: телевизор с огромным экраном и мощными динамиками, бар с установкой для приготовления льда, холодильник со слабоалкогольными напитками на любой вкус, бильярдный стол, доска для игры в дартс и круглый карточный стол с шестью кожаными креслами, чья обивка мягкостью и нежностью напоминала грудь девушки месяца с обложки мужского журнала. Стены закрывали панели из орехового дерева, обстановка была удобной и не требовала частой уборки. В комнате пахло табаком и царила сугубо мужская атмосфера.

Бек открыл еще одну бутылку с пивом.

— Так что насчет Шлепы?

— Парень вернулся.

— А он разве уезжал? Честно говоря, я не видел его после того вечера. Да и разглядывать Уоткинса мне пришлось подбитым глазом.

Крис улыбнулся, вспоминая.

— Драка была отличная. Тебе здорово досталось от Шлепы. Он замечательно работает кулаками. Правда, ему ничего другого не остается, ведь он сам нарывается на неприятности.

  1