69 
– Готовишься к вечеру? – кивнула она.
– Да, – ответила Элиана. – Пожалуйста, садись. Я почти закончила.
Шарлотта присела на украшенное золотой инкрустацией канапе и окинула взглядом комнату: мебель красного дерева, бронзовые треножники и мраморные античные вазы.
– Недурно, – сказала она и добавила с оттенком насмешки: – Представляю, в какую сумму это обошлось!
– Ты же знаешь, я не поклонница излишней роскоши, – отвечала Элиана, собирая туалетные принадлежности в шкатулку. – Мне вовсе не нужно так много дорогих вещей.
– Полагаю, ты мечтала совсем не об этом, – проницательно заметила Шарлотта.
Элиана промолчала, и тогда сестра произнесла, коснувшись ее руки своими холодными цепкими пальцами:
– Помнишь, когда-то я говорила, что Максимилиан де Месмей – самый настоящий карьерист?
– Да, – ответила Элиана, – помню.
– Я не изменила своего мнения и по сей день, – сказала Шарлотта. – А то, как он с тобою поступил, лишний раз доказывает мою правоту.
– Ты имеешь в виду, что он не женился на мне? Но Максимилиан предлагал мне вступить в брак, я сама отказалась.
Шарлотта усмехнулась. Ее стального цвета глаза, как всегда, смотрели холодно и трезво. Пряди разделенных пробором русых волос обрамляли бледное лицо, а сзади были скреплены жемчужной заколкой. Одевалась она хотя и элегантно, но много строже, чем требовала современная мода.
– Да, ты не согласилась, а он без колебаний поддержал твое решение. Интуиция подсказывала тебе, что это единственный способ удержать его возле себя, – ты сама мне в этом призналась! Да, он сделал тебе предложение, как и подобает порядочному человеку, дворянину, но вряд ли дело могло закончиться браком. Нашлись бы какие-то причины для отсрочки, а потом…
– Зачем ты мне это говоришь?
Шарлотта поймала взгляд сестры, и ей почудилось, будто она заглянула в тихие, темные, таинственные воды лесной реки.
Элиана немного побледнела и все-таки была как-то по-особому предательски красива, и Шарлотта невольно нахмурилась.
– Я хочу тебя предупредить. Время идет, и все вокруг меняется. В пору расцвета Директории было модно иметь любовниц и содержанок. Такая женщина, как ты, идеально подходила Максимилиану. Созданный тобою салон привлек множество интересных людей, ты помогла своему любовнику завязать полезные знакомства. Все происходило ненавязчиво, как бы само собой, за чашкой кофе, за светским разговором. Ты как магнит притягивала людей, которые затем попадали в руки Максимилиана.
– Но в Париже множество салонов и множество женщин.
– У тебя есть ряд преимуществ: ты не заносчива, искренна, а главное – не вульгарна. На фоне всеобщей безвкусицы и пустоты ты сверкала как алмаз, людей привлек этот блеск неподдельности, и они потянулись в твой дом.
Шарлотта произнесла это без зависти, как человек, познавший правду жизни и знающий цену временному успеху.
– Но все проходит, Элиана, – сказала она, – рано или поздно в моду вновь войдут прочные семейные узы, и тогда ты окажешься за бортом. Прости, но на роль жены ты уже не подходишь.
– Максимилиан любит меня, – тихо возразила молодая женщина.
– Максимилиан стремительными шагами поднимается вверх по служебной лестнице. Поль говорит, что ему светит получить видный пост в министерстве. А там, на высоте, личная жизнь чиновников находится под контролем государства. Поверь, Максимилиан перешагнет через любовь, если она вдруг станет мешать его карьере. Кстати, он как-то сказал Полю, что в его роду все мужчины женились исключительно по расчету.
Элиана молчала, и тогда Шарлотта, переведя дыхание, продолжила:
– Разве он когда-нибудь предлагал тебе жить одним домом, говорил, что хочет иметь от тебя ребенка? Нет! Детей, наследников, ему родит другая женщина. Посмотри на него: для своих тридцати пяти лет он великолепно выглядит! Любая девушка будет счастлива стать его женой. Тебе он, возможно, предложит прежнюю роль, но не думаю, что ты согласишься.
– Зачем ты мне это говоришь? – повторила Элиана. Шарлотта положила руку на плечо сестры, и та вдруг почувствовала, как сильна эта рука.
– Я не хочу, чтобы ты страдала, девочка.
– И что ты предлагаешь?
– Ничего. Просто будь готова к такому повороту событий.
– Я давно к этому готова.
– Не уверена, – отвечала Шарлотта и, немного помедлив, произнесла: – Ты позволишь мне быть откровенной?
Элиана вскинула взор, в котором читалась твердость.
69 
