127 
— О чем? — спросил Франсискас, сообразив, куда дует ветер.
— О том, что я заберу у тебя полицейский жетон и табельное оружие. Это тебе за подпольную деятельность! И вали ты ко всем чертям!
— Чарли, да кто ж так давит-то на тебя? — Сердце Франсискаса бешено стучало, словно колеса поезда, что мчится на юг. И в какой-то момент он почти задохнулся. — Вот сукин сын! — прошептал детектив, чувствуя, что ноги его не держат.
— Джон, послушайся меня. — Голос Эспозито больше не гремел. Теперь с Франсискасом говорил нормальный человек, а не чиновник. — Тебе не надо в это влезать.
Таким голосом шеф не говорил с тех пор, как его сына задержали во время полицейской облавы в одном героиновом притоне и Главный Чарли позвонил Франсискасу и попросил, чтобы мальчика выпустили на поруки.
— Зачем ты Макбрайда-то послал? Он что, выбьет мне зубы, если я не подчинюсь?
— Передашь ему все, что получил от жены Ковача.
— От кого?
— Сам знаешь от кого. Джон, нам известно, что ты там замышляешь.
Франсискас бросил трубку. Казалось, грудь сдавило тисками. Вытянув левую руку, он сжал пальцы в кулак, ожидая, что острый спазм вот-вот охватит левую половину тела. Затем резко выдохнул. Дыхание снова восстановилось, и грудь давило уже не так сильно. Подняв взгляд к потолку, детектив усмехнулся: сейчас он был похож на королеву из какой-нибудь трагедии.
Мелендес похлопал его по плечу:
— Джонни, с тобой все в порядке? Что происходит?
— Принеси воды, — попросил Франсискас.
— Сейчас.
— Спасибо.
Наклонившись над столом, детектив закрыл лицо руками. Не стоило так загонять себя. Вернулся Мелендес и подал ему стакан. Сделав глоток, Франсискас почувствовал себя лучше. Дожидаясь ответа по отпечаткам, которые обнаружил Тео Ковач, он проверил почту. Пока ничего. Снял трубку и набрал номер штаб-квартиры полиции.
— Слушаю, — раздался незнакомый голос в трубке.
— Мне нужен Мэтти Лопес.
— Нет на месте. А кто спрашивает?
— Джон Франсискас.
Голос стал тише.
— Ты так ничего и не понял?
— Простите?
— Послушайся умного совета, Джонни. Будь осторожен. Знаешь, что мы делаем с теми, кто сует нос, куда не надо? Мы отрезаем им нос.
— Кто говорит? Один из дружков Гилфойла? Что за игру вы там затеяли, ребята?
— Такую, что тебе в ней не победить.
— Не победить, говоришь? Да, я простой полицейский, в сущности, никто. Но речь — о законе, и никто не может стоять выше закона.
— Закона? Открою тебе один секрет, детектив: закон — это мы.
Франсискас с силой швырнул трубку на место.
— Да пошел ты! — выругался он.
В коридоре послышался раскатистый бас Билла Макбрайда, гогочущего вместе с Коротышкой Майком и Ларсом Торвальдом. Франсискас завернул в регистрационный кабинет, быстро ввел в сканер пароль и, выбрав последний запрос, проверил, пришел ли ответ. Было слышно, как Макбрайд спрашивает: «Ну и где этот наш господин Джонни? Кто видел старого пса?» Он говорил так, словно его визит носил чисто дружеский характер. К счастью, Франсискас не услышал, чтобы Мелендес ответил, где он. Макбрайда все звали «большой шишкой из центра» и здорово ненавидели во всех пяти округах.
Ответ по запросу все еще не пришел. Значит, ни в одной из баз данных совпадений пока не обнаружено. Да, не повезло ему. Конечно, Эспозито может отобрать у него полицейский жетон, но бумаги Кэтти Ковач он ни за что не получит.
Подойдя к двери, детектив взялся за ручку и задумался, куда бы спрятать коробку с делами Тео Ковача. Чуть приоткрыв дверь, он выглянул в коридор: Макбрайд стоял, повернувшись к нему широкой спиной, и, похоже, не спешил уходить.
В этот момент запищал терминал, и Франсискас бросился к аппарату. Система отыскала, чьи это отпечатки, в федеральной базе данных. Значит, они принадлежат или госслужащему, или бывшему военному. Наведя курсор на базу данных, он кликнул мышкой. В следующую секунду на экране появилось имя человека, которому принадлежали отпечатки, обнаруженные на автоматическом пистолете «Фаннинг» Дэвида Бернстайна. Далее шли номер его социальной страховки, домашний адрес и сообщение, что данный гражданин не находится под следствием, не имеет задолженностей и т. д. и т. п. И тут Франсискасу стало больше не нужно прятать коробку с бумагами Ковача.
— Ничего себе! — пробормотал он.
На Чарли Эспозито давили очень сильно. И давление шло с самого верха.
127 
