106 
– Так получилось.
– Думаешь, я тебя не знаю? Видел, как ты стреляешь. Промазать с такого расстояния непросто. Даже я бы попал. Но у тебя дрогнула рука. Почему? Что с тобой случилось?
Я вместо ответа вытащил из листвы ветку, бросил ее в общую кучу.
– Вспомнил дурацкий сон.
– Что? – вытянул шею он.
– Еще когда Лаэн была жива, мне приснился сон. Где я ее теряю. Он мне и сейчас порой снится. Там я убил Оспу стрелой. А когда снял маску, у Проклятой было лицо Ласки.
Шен, сунув руки в карманы куртки, сосредоточенно слушал. Но рассказывать мне, в общем-то, больше было нечего.
– Извини, что всех подвел.
– Ладно. Ерунда, – неожиданно сказал он. – Я понимаю. Честно. Не знаю, что бы делал я, если бы… – Он, кажется, хотел сказать «Рона», но осекся и закончил уже менее уверенно: – Если бы та, кого я любил, погибла.
– Надеюсь, такого не случится. Держись ее.
– Кого?
– Роны.
Он не стал ничего говорить. Лишь кивнул. И, похоже, был рад, что мы поняли друг друга.
– Что тебе рассказала Проклятая?
Я передал ему слова Тиа. Пока рассказывал, куча хвороста выросла в три раза. Пора было тащить ее к лагерю.
– Ты не думал, что Тиф наврала тебе?
– Думал. Но мне кажется, в этом она не лгала. Ей от такой лжи никакого толку.
– И что ты намерен делать?
Я присел на кучу хвороста, отхлебнул из фляги воды, пожалев, что там нет шафа или чего-нибудь покрепче. Например, рески.
– Думаю… – Я помедлил с ответом. – Думаю, я постараюсь их прикончить. Знаю, что ты скажешь. Но не остановлюсь. Вас с собой не зову. Больше не хочу рисковать чужими жизнями. Юг проигран. Север можно удержать. Дойду с вами до Лестницы, а там… посмотрим. Все может измениться.
– В смысле?
– Вдруг завтра ко мне придут все Проклятые и попросят лишить их жизни? Тогда никуда не придется идти.
Шен хохотнул, провел рукой по заросшему подбородку:
– Ты странный человек, Серый. Никак не могу тебя понять. И Лаэн тоже не смог. Но я рад знакомству с вами.
Я дернул бровью от этого признания и, пользуясь моментом, тут же попросил:
– Мне нужен наконечник для новой стрелы.
– Чтобы ты опять его посеял? – проворчал Целитель, но полез в поясную сумку и дал мне костяную пластинку. – Надеюсь, в следующий раз не промажешь.
– Твоя вера в мои способности согреет меня этой холодной ночью, – пробормотал я.
– Пусть греет, – важно кивнул он и, перевязав свою часть хвороста, взвалил ее на плечи и поплелся к лагерю.
Я долго смотрел ему вслед, а затем занялся собственной вязанкой.
Все дни походили друг на друга. Мы вставали с рассветом и отправлялись в дорогу, ежась от холода. Иногда из-за тяжелой тропы приходилось сворачивать к горам, где буковые леса сменялись еловыми, а затем вновь возвращаться, огибая труднопроходимые участки.
Осенний лес, в большинстве своем везде одинаковый, а оттого еще более унылый, казалось, пил наши силы. Даже вечный оптимист Юми несколько скис.
Единственное, что хорошо, – пускай и холодало, но зато дождей больше не было. Это обнадеживало. Вымокнуть в такой колотун никому из нас не хотелось.
По вечерам все жались к костру. Ходящая с сомнением наблюдала, как Тиф пытается натаскивать Шена. Это продолжалось до тех пор, пока Целитель не ошибся в плетении, и блазг лишь чудом не лишился головы. С тех пор мы выгоняли парочку магов подальше от стоянки. Пусть занимаются там, где могут убить только друг друга.
Впрочем, довольно часто к ним присоединялась Рона. Ни Проклятая, ни Целитель не возражали против ее присутствия.
Я пытался понять причины, почему Ходящая терпит постоянные вспышки темной «искры» рядом с собой, но ответа не находил. Рона завороженно смотрела, как на руках Убийцы Сориты расцветают черные цветы или как ворон поднимается в небеса и рассыпается градом стальных перьев, поражающих ни в чем не повинные деревья. Это было сродни наблюдению за сдисской коброй. Ядовитой, смертельно опасной, но такой завораживающей.
Порой после подобных наблюдений девушка подолгу молчала, и у нее на лбу собирались суровые морщинки. Я как-то попытался узнать, что ее тяготит, но она лишь печально улыбнулась и покачала головой. Я не стал настаивать. Если захочет – сама расскажет.
Очень часто, когда Убийца Сориты, раздраженная упрямством или бестолковостью малыша, отказывалась с ним заниматься, Шен и Рона отходили в сторону и подолгу разговаривали друг с другом. Они много времени проводили вместе, порой отправляясь далеко вперед или же, наоборот, отставая от нашего отряда. Поначалу я нервничал, опасаясь, что они заблудятся, затем, поняв, что Ходящие неплохо ориентируются, перестал обращать внимание на их частые отлучки.
106 
