Особенно,... 
131 
Рокер оставил отчетливые следы своего пребывания на ее диване и оттоманке. Алекс громко выдохнул и провел рукой по волосам.
– О Господи! Как он вошел?
– Я его впустила.
– Ты что сделала!
– Он угрожал, что, если я его не впущу, он причинит какой-нибудь вред Майклу.
– Он мог причинить вред и тебе.
– Но не причинил.
– Теперь ты на меня кричишь. Что он хотел?
– Давай лучше пойдем в кухню, – устало проговорила она. – Я использовала весь баллончик освежителя воздуха, но все еще чувствую здесь его запах.
Кэт прошла вперед. На плите уже кипел черно-белый чайник. Она спросила, не хочет ли он чаю. Уж лучше глоток чистого виски, ответил он, но не чай, нет, спасибо.
Она наполнила свою чашку, добавила чайную ложечку сахара и села напротив него за кухонный стол. Ее пальцы, обнявшие чашку, казались прозрачными.
– Что он хотел, Кэт?
– Денег.
– В уплату за сердце Спарки, да? Кэт вскинула на него глаза.
– А ты откуда знаешь?
– Я читал, что такое бывает. Человеку пересаживают роговицу, или печень, или куски кожи. Как только он поправляется, кто-нибудь из членов семьи донора приходит к нему и требует плату.
– Я тоже об этом слышала, – сказала Кэт, с унылым видом кивая головой. – На наших групповых сеансах это указывалось в качестве одной из причин, почему доноры и реципиенты не должны знать друг друга. – Она сложила руки крестом на груди. – Но я не думала, что кто-то может на самом деле проявить подобное корыстолюбие.
– Циклоп может.
– Он был отвратителен. Там, где он дотрагивался до меня своими грязными пальцами, до моей шеи и волос… в общем, у меня было такое ощущение, что меня изнасиловали. Я потом очень долго стояла под горячим-горячим душем.
Кет поднесла чашку к губам, едва удерживая ее дрожащими руками. Когда она поставила чашку на блюдце, они звякнули друг об друга.
– Мне было очень неловко беспокоить тебя, Алекс.
– Что ты, никакого беспокойства, – соврал он.
– Я не знала, кому еще звонить. Конечно, можно было позвонить лейтенанту Хансейкеру, но я почему-то мало в него верю.
Алекс подумал, что это можно рассматривать как комплимент.
– Ты правильно поступила. Этой ночью ты не должна быть одна. Трудно было заставить Циклопа уйти?
– Да нет, не очень. Я сказала ему, что все это блеф и что он получит от меня деньги только через мой труп. – Со слабой улыбкой она добавила:
– Он сказал, что может мне это устроить.
– Он ведь мог и убить тебя.
– Я убедила его, что, если он хочет получить деньги, убивать меня – глупо.
Просто чудо, что Циклоп не причинил Кэт никакого вреда, подумал Алекс. В то же время он был очень недоволен ее поведением.
– Ты, небось, вовсю шутила, да? Я так и слышу, как ты отпускаешь свои обычные шуточки. Какого черта тебе понадобилось махать перед ним красной тряпкой?
– А что бы ты мне посоветовал делать? Сжаться в комок, зареветь и показать ему, как я перепугалась? Не забывай, что я должна была помнить и о Кисмет с Майклом. Можно не сомневаться, что он выместит свою досаду на них.
– Он был раздосадован, когда уходил?
– Мягко говоря. Мне кажется, он был уверен, что сумеет так меня напугать, что я выпишу ему чек сегодня же. Когда же я отказалась, он пришел в ярость. Я совершенно определенно заявила ему, что не дам ни цента.
– На что он ответил…
– Что я об этом пожалею.
Алекс тоже боялся за Майкла и его мать, но решил успокоить Кэт.
– Циклоп еще долго не решится поднять руку на Майкла. Всего несколько недель назад ему едва удалось избежать долгого тюремного заключения.
– Будем надеяться, что хоть это его остановит, потому что на кровное родство тут надеяться не приходится. Майкл не его сын. – Она рассказала ему то, что поведал ей Циклоп. – Может быть, это объясняет, почему фотография Майкла произвела на меня такое впечатление даже раньше, чем я познакомилась с ним самим.
Алекс наклонился к ней через стол.
– К чему ты клонишь?
– Ни к чему.
– Ну, Кэт, не валяй дурака. Я примчался к тебе на помощь по первому твоему зову – разве этим я не заслужил право знать все твои секреты?
– Да глупости все это. – Кэт издала тихий смешок, слегка пожала плечами и стала помешивать ложечкой чай – явные признаки того, что ей хотелось как-то протянуть время.
Наконец она сказала:
– С того момента, как врачи стали делать операции по пересадке сердца, начались дискуссии о том, могут ли какие-то черты личности донора перейти реципиенту.
131 
