62 
Матрац, белье, все вещи остались в камере. Сюда он пришел с пустыми руками. И дураку понятно, что неспроста он здесь оказался. И морды за столом не вызывали доверия. Нехилого десятка мужики. Злобные и угрюмые, как бирюки. Пространство вокруг них наэлектризовано темной энергией... Что-то должно было произойти. И Ролан догадывался, что именно...
Мягким пружинистым шагом он подошел к крайнему ряду шконок, ловко и быстро запрыгнул на «пальму».
– Э-э, ты че делаешь, урод? – вскочил из-за стола здоровенный как буйвол детина.
Оскал как у оборотня из фильма ужасов. Вслед за ним обнажили клыки и остальные монстры.
Но Ролан и не подумал соскакивать со шконки. Для него это высота, с которой можно держать противника под контролем.
– Спать хочу. А что, нельзя?
– В морге выспишься, – осклабился «оборотень».
– Зачем в морг? – не согласился с ним здоровяк со свиным рылом. – Запетушить его и в курятник...
– Беспредельничаете, братва! – предостерег их Ролан.
– Где ты тут братву видишь, козел?! Петух гамбургский тебе брат!.. А ну слезай!
Громила попытался ухватить Ролана за ногу. Но сначала поймал воздух – руками. И только затем ногу – мордой лица. Ролан с такой силой пнул его пяткой в нос, что верхняя шконка чуть не слетела с нижней.
Ролан бил на поражение. Вплоть до уничтожения. Поэтому первого противника вырубил начисто. Живой тот или мертвый, плевать. Главное, выжить...
Он знал, куда попал и с кем имел дело. Лохмачи это, из пресс-хаты. Попал он сюда по личному распоряжению капитана Юрзина. Не на шутку разозлился мент. И нешуточную меру наказания избрал. Под беспредельщиков несговорчивого клиента бросил.
Пресс-хата – это кошмар для любого человека, будь это вор или самый последний чушкарь. Жертву сначала избивают до полусмерти, затем опускают. Был вором – стал петухом, и наверх обратно дороги нет. Только вниз, на помойку тюремной жизни... С опущенным легко можно договориться. Пообещай ему одиночную камеру, и все, он твой на веки веков. Делай с ним, что хошь. Юрзин хотел, чтобы Ролан снова взял вину на себя, хотел поставить начатое им дело на истинный в его понимании путь... И он добьется своего, если Ролана сломают. А чтобы этого не случилось, нужно биться до последнего...
Войско беспредельщиков уменьшилось на одного бойца. Но оставшихся сил вполне хватало, чтобы разделаться с упрямцем. Но лохмачам явно не хватало ума. Сила-то была, но в борьбе с таким же сильным противником этого мало...
Два беспредельщика остались по левую сторону шконки. А третий ринулся на Ролана с правой. Он еще не понимает, что остался с ним один на один. Некому помочь бедолаге. Пока его дружки обогнут шконку, уйдет секунды две, а то и три. За это время можно много чего сделать.
Ролан с силой уронил обе ноги на голову противника. Обхватил ими шею и тут же сбросил свое тело со шконки. Падал он по науке, закручивая ноги по спирали вместе с жертвой... Сам он поднялся, а враг остался корчиться в судорогах на полу...
Уцелевшие лохмачи замешкались. И Ролан сумел провести удар – ногой в пах. И пока один противник скручивался в бараний рог, он атаковал второго. Громила сумел зацепить его прямой в голову. Но в пылу боя Ролан даже не почувствовал боли. Схватил противника за руки и провел запрещенный прием – швырнул его через себя так, что сломал руку на локтевом сгибе... И тут же атаковал беспредельщика с отбитыми коками. Едва удержался от того, чтобы свернуть ему шею. Зато сломал ему обе руки...
В камере стоял такой рев, что надзиратель не мог не отреагировать. Вызвал подмогу, и в камеру ворвались молодцы с дубинками. Но до избиения дело не дошло. Видимо, вертухаев очень смутила картина, представшая перед ними. Четыре здоровяка – двое лежали без движения, а двое катались по полу и выли от боли. Тем более что Ролан покорно сомкнул руки за спиной и склонил голову.
Ролана вывели в коридор и повели к дежурному помощнику начальника тюрьмы. Тот даже не подумал отчитывать Ролана. Но распорядился отправить его в карцер. А сам отправился осматривать дрова, которые наломал Ролан...
2
Когда-то тюремная камера казалась Ролану воплощением ада на земле. Сейчас же он заходил в нее с таким чувством, как будто это был райский оазис.
Целый месяц он провел в мерзлом карцере. Целый месяц... Это тюремное начальство мстило ему за убитого прессовальщика. Троих он перевел на инвалидность, а одного все-таки отправил на тот свет.
62 
