ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Музыкальный приворот. Книга 1

Книга противоречивая. Почти вся книга написана, прям кровь из глаз. Многое пропускала. Больше половины можно смело... >>>>>

Цыганский барон

Немного затянуто, но впечатления после прочтения очень приятные )) >>>>>

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>




  175  

– От какой особы рожден – то меня не касается. А сколь лет своего ждала, да не дал Господь Бог. И лишь на самом пороге жизни всевышний услыхал молитву мою… Мой он теперь!

И тут у подъезда сенаторского дома зафыркали кони-дьяволы. Явился гоф-курьер из дворца, доставив шкатулку с рескриптом от императора. Тутолмин обрадованно сказал гостям:

– Господа, я заведомо знаю, что здесь указ государев об абшиде, коего я долго у его величества домогался…

Увы! Николай I просил Тутолмина службы не покидать, а к рескрипту были приложены знаки ордена Андрея Первозванного.

– Вот и отечество нашли, – сказала старуха Тутолмина, младенца орущего качая. – Быть ему по ордену – Андреевичем!

Средь гостей началось неприличное шушуканье. Теперь, после этого рескрипта и высшего ордена империи, становилось ясно – кто эта “высокая” особа, пожелавшая скрыть тайну своего отцовства. Петербургский свет давно привык к подобным выкрутасам. Пальцем на истинного отца не указывали, но все знали…

– Эге, – толковали сановные старцы. – Ивану Васильевичу и впрямь повезло. Мы-то знаем теперь, за что ему орденок.

Эта сплетня быстро обежала столицу. Никто в отцовстве императора не сомневался, и слухи окольными путями скоро проникли в Зимний дворец, дойдя до ушей самого царя Николая I.

И тогда император мрачно задумался, вспоминая…


В том, что он отец этого младенца, Николай I не сомневался, ибо хорошо помнил только законных детей, а “бастардов”, прижитых на стороне, не успевал учитывать. Сейчас его заботило другое:

– От кого? – думал он напряженно.

В самом деле, от кого – от штабс-капитанской вдовы Сютаевой или же опять от этой бестии Манжетки?

По времени это совпадало именно с ними…

Было неясно, и печаль вошла в императорское сердце.

В этот момент Николай I, дешевый провинциальный трагик, сам себе казался монументален. Выпятив грудь, он шагал, тренькая шпорами, через анфилады дворца и мыслил о скорбном величии своего одиночества. Вот он – подвиг, достойный Цезаря: повелитель всея Руси и не может позволить себе прижать сына к груди. Во внутренних покоях дворца императрица с усердием, достойным всяческой похвалы, вязала чулок, а возле ног ее играли дети. Его дети! Вполне законные. Император прижал к глазам платок:

– Чистые душеньки, – сказал, невольно прослезясь…

Печаль усилилась. Он спустился через Комендантский подъезд на площадь, сел в дежурные сани, запахнул шинель.

– Прямо! – и кони понесли его в пропасть Невского.

Напротив Садовой кучер придержал лошадей:

– Ваше величество, а теперича – направо или налево?

Император трагически задумался на распутье…

Поедешь направо – и попадешь в спальню штабс-капитанской госпожи Сютаевой. “Старо!” Налево поехать – и быть сегодня в объятиях Манжетки. “Тоже надоело!”

Классический монумент вырос над санями:

– П р я м о! – И кони помчали в Смольный монастырь…

У врат “святой обители” императора с поклонами нижайшими встретил сам правитель канцелярии совета института.

– А-а, Комовский… – сказал Николай I, грозя ему пальцем. – Ты служи мне, Комовский, старайся…

Внутри института зрели таланты для домашнего потребления. Катенька Азанчевская сыграла императору на арфе, и он потрепал ее по щеке. Дочь портупеи-прапорщика Санечка Коротнева исполнила пристойный танец. Леночка Рындина смело подошла к доске и решила уравнение с двумя неизвестными, за что император погладил ее по голове. Шарлотта Реми никакими особыми талантами не отличалась, и этим привлекла его благосклонное внимание.

Графиня Юлиана Адлерберг, вся в жестких буклях, воздев лорнет к глазу, проводила фигуру удаляющегося императора. Николай I уходил в даль белоснежного коридора, отечески беседуя с любознательной Шарлоттой Реми… Дверь за ними закрылась.

Лорнет опустился и повис на шелковой бретельке.

– Сергей Дмитриевич, – сказала начальница Комовскому, – проследите, чтобы девицы сейчас по этому коридору не бегали.

– Слушаюсь!

Отец Шарлотты Реми был замечен – из полковников произведен в генерал-майоры. Император вскоре навестил и Тутолмина. Целуя старика в дряблые щеки, он кратко вопросил:

– Как нарекли?

– Алексеем, человеком божиим, ваше величество.

– А фамилия какова?

– Пасхин, благо на Пасху подкинут…

  175