99 
– Если я так хочу, значит, обязательно, – перебила ее Оливия, тяжело дыша. – Мне нет нужды оправдываться ни перед вами, ни перед кем бы то ни было.
Лорен поразила страстность этой женщины, доведенной до крайней степени ненависти и отчаяния. Бесполезно пытаться в чем-нибудь убедить одержимую.
– Конечно, вам нет нужды оправдываться ни перед кем в целом мире, – сказала Лорен, выделив последнее слово. Она знала, что теперь никогда больше не будет бояться Оливию. Не доверять ей, не любить ее – да, но бояться она никогда больше не будет. Оливия была безнадежна, но относительно Джереда этого сказать было еще нельзя, у Лорен оставалась надежда.
Во время жаркого спора между женой и матерью Джеред, не отрываясь, смотрел на пламя свечи, освещавшей обеденный стол.
Лорен повернулась к нему:
– Джеред? Джеред, вы не можете поддерживать этот чудовищный план. – Ее слова прозвучали как вопрос, в смысл которого она и сама не верила.
– Я просил вас не вмешиваться, Лорен, – проворчал он, – вы не разбираетесь в таких делах.
– Я все понимаю! – выкрикнула она. – Я понимаю, что вы собираетесь делать, и это омерзительно, преступно и…
Джеред вскочил, опрокинув стул, а заодно и кувшин с красным вином.
– Черт возьми, оставьте меня в покое. Он вышел в холл. Лорен поспешила за ним. Остановившись перед ним, она положила руки ему на грудь и заглянула в его глаза:
– Скажи мне, что ты не будешь в этом участвовать. Пожалуйста, скажи мне это.
Он молчал. – Джеред, подумай. Пострадают целые семьи. У Елены, Розы и Глории там есть друзья и родственники. Ты ведь не сделаешь ничего, что может навредить им?
После всего того, что ему наговорила мать, у него не было сил выслушивать еще и Лорен. Ее взгляд, умоляющий и обвиняющий одновременно, был ему неприятен.
Прошлой ночью Джеред желал ее с неведомой прежде страстью, и кульминация их любовных отношений была такой, что дух захватывало. Воспоминания о часах, которые они вместе провели в постели, все еще волновали его.
Это были новые для него отношения, и Джеред боялся их. Он не хотел, чтобы Лорен заняла в его жизни особое место. Чувства, которые он начинал испытывать к ней, были опасны в отношениях с любой женщиной, но допустить подобное с Лорен было настоящим безумием. Она приехала в Техас ради Бена Локетта, а не ради его сына и вышла за него замуж только из-за двадцати тысяч долларов, вне всякого сомнения, она уедет, как только получит эти деньги. Лицо Джереда исказила усмешка, и он оттолкнул ее руки с такой силой, что Лорен покачнулась.
– Кто вы, черт побери, такая, чтобы говорить мне все это? Вы что, провели здесь всю жизнь? Разве вы представляете, как живут эти люди? Это клоака, Лорен. Это отбросы общества. Шлюхи, обманщики и воры. Вы не знаете, о чем говорите, когда просите меня спасти их.
– Я уверена, что такие люди здесь есть. Но ведь есть и другие, которые пострадают ни за что.
Стараясь придать большую убедительность своим словам, Лорен снова схватила его за руки.
– Не смейте вмешиваться в мою жизнь, – зашипел Джеред и резко вскинул руки, стараясь высвободиться. Не рассчитав, он угодил рукой ей в лицо, из рассеченной губы девушки потекла кровь.
Оба были ошеломлены случившимся и застыли, изумленно глядя друг на друга.
Первым опомнился Джеред. Вытащив из нагрудного кармана платок, он протянул его Лорен:
– Простите, Лорен. Вот…
Он сделал движение, чтобы стереть кровь с ее лица.
– Не прикасайтесь ко мне! – вскрикнула Лорен и ударила его по руке. Платок упал на пол.
– Я ничего от вас не хочу! Вы такой же, как они! Оставьте меня!
В секунду между ними пролегла пропасть. Ее серые глаза, сумрачные и непрощающие, встретили его жесткий, неуступчивый взгляд.
– Пусть будет так, – сказал Джеред после долгой паузы, – я больше никогда не буду докучать вам своими прикосновениями.
Лорен стремительно бросилась вверх по лестнице. Когда она уже преодолела половину ступенек, ее остановил голос Джереда:
– Завтра я уезжаю в Остин. Когда вернусь, не знаю. Она посмотрела на него сверху вниз. Она презирала этого человека и все-таки любила его. Во время их ссоры волосы его растрепались, упали на лоб, и теперь она не могла разглядеть выражение его глаз. Его обутые в сапоги ноги стояли на нижней ступеньке, рука лежала на перилах лестницы. Сейчас он показался ей особенно красивым. «Я люблю тебя, Джеред!» – кричало ее сердце, но сама она ничего не сказала, даже не попрощалась с ним.
99 
