159 
В конце Пражской конференции Меттерних отверг все мирные предложения Коленкура, жестко указав ему:
– Вы опоздали! Срок перемирия истек…
От пригородов Праги и далее, через холмы и леса, сразу запылали громадные костры, видимые очень далеко, и пламя этих костров возвещало народам Европы, что война продолжается. Меттерних объявил – Австрия примыкает к коалиции.
– Вене уже надоело смотреть на войну из окошка, наш император скорбит о положении своей дочери Марии-Луизы…
* * *
Французы укрепились с армией в Дрездене. Через ночной город передвигалась артиллерия, канониры шагали с зажженными фитилями, отчего было еще страшнее. Несчастные саксонцы, боясь репрессий, торопливо сжигали карикатуры на Наполеона, брошюры о французских зверствах.
Вступив в войну, Австрия заполонила коммуникации нескончаемыми обозами. Со стороны казалось, что вся империя Габсбургов переставлена на колеса: скрипучим таборам не было конца, а союзники не могли продвинуть свои войска – дороги плотно забиты. Самой армии Шварценберга пока не было видно, зато из края в край перемещались телеги и фуры, из которых торчали прически женщин и головы детей, следующих за солдатами, дабы подбирать добычу.
– Глядя на это, – сказал Орлов царю, – я вижу наших казаков благороднейшими рыцарями. Даже в армии французов мародерство намного пристойнее: их жены остаются возле домашних очагов, а детям они не показывают ужасы войны…
Александр навестил Моро в восемь часов утра, когда генерал еще был в постели. Жестом царь предупредил, что вставать необязательно. (Кстати, Доде считал, что именно в это утро Моро подал царю совет – уклоняться от битвы лично с Наполеоном, но всегда навязывать бой его маршалам. Так это или не так – неизвестно.) Александр звал Моро к обеду, обещая представить императору Францу и прусскому королю. Орлов предупредил Моро, что ему предстоит свидание с сестрою царя, Екатериною Ольденбургской, бывшей невестой Наполеона, ныне – вдовой. Первое свидание с русским императором произвело на Моро приятное впечатление:
– Он прост. Очень мил.
– Да, – согласился Орлов, – наш государь не только умеет, но и очень любит очаровывать людей…
За обедом прусский король был приветлив с Моро, и только лишь, зато император Франц удивил его словами:
– Мы, конечно, не забыли унижения при Гогенлиндене, и все-таки я благодарю вас за человеколюбие, правил которого вы всегда придерживались в войне с нами. Ваша славная Рейнская армия не разбила на кухнях моих верноподданных ни одного горшка, не задрала юбки ни одной девице. Поверьте, Моро, я говорю это вам от чистого сердца…
Бернадот уже вошел в среду монархов Европы, которые, кажется, простили ему якобинское прошлое. Но с Моро было все иначе, и, сидя между двумя императорами, генерал ощущал некоторую скованность. Проницательный, как бестия, Александр искусно перестроил разговор с войны и политики на театральные новости. Серьезный разговор состоялся позже, в покоях Александра, где царила его обаятельная сестра Екатерина Павловна, глядевшая на Моро с большим женским любопытством. Моро догадался, что именно женщина станет говорить все то, что не хотел бы говорить Александр.
Но беседу начал именно он – с вопроса:
– Как вы относитесь к Шварценбергу?
– Раньше, – ответил Моро, – я сам не стал бы его даже бить. Я послал бы против него любого дежурного генерала при штабе, и от князя Шварценберга уцелела бы лишь память в аристократическом «Готском альманахе».
– Пожалуй, – сказал царь с улыбкою. – По милости Вены у меня по ночам уже шевелится под головою подушка. Сейчас австрийцы выдвигают именно Шварценберга… Создание любой коалиции – всегда процедура противная, ибо каждый из союзников прежде думает о себе. А как вы мыслите об Англии?
– Англия на особом положении в Европе, в коалиционных войнах она может позволить себе проиграть все сражения, но зато выигрывает последнюю, самую последнюю битву, чтобы предстать перед Европой в ореоле главного победителя.
– Боюсь, что так и случится, – сказал царь, глянув на сестру. – Вы, конечно, и сами уже догадались о той роли, которую я предназначал вам, вызывая вас из Америки.
– Да, государь. Вызвать человека из Америки – это не то что позвать человека из соседней комнаты…
– А я давно уважаю вас, – подхватила Екатерина Павловна. – На мне от Меттерниха шевелится даже одеяло. Нашей доблестной армии не пристало, чтобы ею командовали из Вены всякие оборотни. Не станем поддерживать и Блюхера: очень милый и храбрый старик, но он пользуется головой Гнейзенау. Теперь о Бернадоте: он не имеет значения в коалиции, ибо в Померании выставил шведскую армию в скуднейших размерах. Вот и получается, что один лишь вы, давний соперник Наполеона, способны возглавить все армии коалиции…
159 
