112 
— Никто!.. Никто!..
— На том и порешим.
— Почтенный абгаль, что с нами будет?… — прошептала Муллиссу, прижимающаяся к Энменту так, словно пыталась с ним срастись. — Нас убьют?…
— Я буду сражаться! — воскликнул Энмент, нашаривая кинжал.
Креол пренебрежительно посмотрел на этих двоих. Сколько им — шестнадцать, семнадцать? Совсем еще дети. Маг вспомнил себя в их возрасте — слабого, ничтожного, постоянно избиваемого старым Халаем.
— Не лезьте, — коротко приказал он. — Пока вас не начнут жрать — не мешайте мне.
Эстри оцепили путников плотным кольцом. Две дюжины волчьих морд заплескали розовыми языками — твари подступали неспешно, неторопливо, словно чревоугодник к изысканному яству. Казалось, что весь зал набит ими — мрак сливается с шерстью, два мерцающих светильника еле-еле позволяют различать силуэты.
Креол поднял руку, выискивая цель. Эстри еще не догадались, что он собой представляет. Хорошо. Есть несколько секунд, прежде чем они набросятся, — за это время надо решить, кто среди них самый главный.
Скорее всего, хозяин питейного дома. Но этот как раз остался за спинами сотоварищей.
Ему спешить некуда, он-то свою долю точно получит. На серебряном блюде поднесут, с поклонами.
— Аррр-мрахррр!.. — ринулся вперед один из эстри, самый нетерпеливый.
Темноту озарила вспышка. Креол резко раскрыл ладонь, швыряя Огненное Копье. Эстри отбросило назад, его шерсть охватило пламя, к потолку унесся болезненный вой.
А мигом спустя все стихло. На полу остался обгорелый труп.
В комнате воцарилось тяжелое молчание. Все взгляды скрестились на Креоле. Теперь эстри уже не пускали жадную слюну — смотрели на мага настороженно, недоброжелательно. Круг как-то сам собой начал расширяться — передние пятились, напирая на задних, те вынужденно отступали.
— Так ты маг? — утробно проурчал хозяин питейного дома. Креол узнал его по седой пряди. — Вот ведь не повезло… Мага так просто не сожрешь…
— Рад, что ты это понимаешь, — спокойно произнес Креол. — Что будете делать?
Молчание стало еще тяжелее. Эстри глядели на мага с невыразимой досадой — помешал трапезе, испортил праздничное настроение. Никто не произносил ни слова, все ждали решения вожака.
— Проваливай, — наконец процедил тот, отводя взгляд в сторону. — Неохота на молнии нарываться…
Креол не подал виду, но внутри у него все обмякло. Первая победа достигнута — эстри его боятся. Или по крайней мере опасаются.
Теперь надо закрепить успех.
— Этих двоих я тоже забираю, — распорядился маг, указывая на Энмента с Муллиссу. — Они со мной.
— Что-о-о-о?!! — взвился вожак эстри. — Да в своем ли ты уме, чароплет?!
— Что мы будем есть?! — не выдержал кто-то из его подручных.
— Прикажешь голодать нам?!
— Голодать прикажешь?!
— Голодайте, — хмыкнул Креол. — Мне-то что?
— И не надейся!
— Не надейся!
— Мы голодны!
— Голодны!
— Ти-ха!!! — рявкнул вожак. — Закрыли пасти, шакалы шелудивые!
Эстри испуганно сжались, моментально затихая. Вожак дождался, пока смолкнет последний скулеж, и обратился к Креолу, едва сдерживая гнев:
— Я понимаю, что тебе это не нравится, чароплет, но войди в наше положение. Если мы не будем питаться, то умрем с голоду. Мы отпускаем тебя — отчего этим не воспользоваться? Кто тебе эти люди? Родичи, друзья?
— Просто случайные попутчики, — пожал плечами Креол.
— Вот видишь! — подал голос кто-то из эстри.
— Они никто тебе! — присоединился другой.
— Будь доволен, что мы отпускаем тебя самого!
— Отдай их нам и уходи!
— Я сказал — тихо!!! — снова взревел вожак. Когда его стая снова смолкла, он обратился к Креолу, часто раздувая ноздри: — Прими мой добрый совет, чароплет. Поступи так, как советуют мои родичи. Пойми, что у тебя просто нет другого выхода. Ты либо уйдешь один, либо разделишь судьбу тех, кого защищаешь, — других вариантов нет.
— Есть и третий, — прищурился Креол. — Я могу испепелить вас всех.
— Если бы ты мог это сделать, то уже бы сделал, — смешливо оскалился вожак. — Может, ты и неплохой маг, но нас тут двадцать пять, а ты всего один.
— Вас двадцать четыре.
— Что?
— Вас двадцать четыре. Одного я уже убил.
— Ах да… Бедный Юзу… ну да неважно. Двадцать четыре — это все равно много. Всех ты не одолеешь.
— Всех? Всех, может, и не одолею… Но ополовинить я вас точно ополовиню.
112 
